День цезарей

Катон по инерции попятился на пару шагов и после секундного колебания последовал за отступающими, которые успели войти в коридор позади атриума и сейчас через дом спешили в сад. С очередным неистовым взмахом Макрон обратил внимание на подставку с четырьмя масляными светильниками. Он ринулся туда и, схватив, швырнул стойку на сундук. Масло пролилось на кушетку, распоротую в нескольких местах мечами. Оттуда курчавилась набивка из конского волоса, которая тут же воспламенилась, повеяв наружу шлейфом едкого дыма.

Макрон попятился, грозно воздев на огнистом фоне руку с мечом. Поняв, что обрел некоторую фору, он повернулся и последовал за остальными. Тем временем Катон нагнал сенатора с Атталом и подхватил раненого. Семпроний остановился и стал торопить их к выходу. Вскоре к ним присоединился и Макрон, мимоходом оглянувшись на созданное им огненное препятствие.

– Ты тоже поспешай, – сказал ему сенатор. – Помоги Катону и раненому. А я задержу их здесь.

– То есть как?

– Ты меня слышал. Ступай! – уже сердито прикрикнул сенатор и пихнул центуриона вдоль по коридору.

Препираться не оставалось времени, и Макрон с растерянным кивком последовал за отступающими впереди фигурами.

Выйдя из коридора в играющий огненными языками атриум, Семпроний вдоль стены прошел к коридору в гостевое крыло. Здесь он остановился у ниши домашнего алтаря со статуэтками ларов[45] и посмертными масками жены и предков. Наверху там белело восковое лицо дочери. Протянув вверх руку, Семпроний ласково погладил изгиб ее щеки и улыбнулся с грустной задумчивостью.

– Юлия… Скоро мы с тобой увидимся, дитя мое. И с вами тоже, – обратился он к маскам своих родственников.

Постояв с минуту, Семпроний воротился ко входу в гостевое крыло. К этому времени преторианцы нашли в себе смелости потеснить огненную преграду, так что огневеющие змеи плясали свой танец несколько в стороне. Сейчас гвардейцы распределились по атриуму. Семпроний сделал шаг вперед, чтобы его проще было заметить.

– Эй, вы!

Один из преторианцев показал на него рукой. За ним с притиснутой к щеке рукой стоял опцион.

– А ну ты! – по-бычьи проревел он. – Брось меч!

Сенатор, подняв оружие, посмотрел на него с чуть накрененной головой, а затем с высокомерным презрением оглядел преторианцев.

– Вам нужен мой меч? Ну так возьмите его, если сможете!

– Сам напросился, старый дурак, – откликнулся опцион. – Взять его!

Преторианцы двинулись через атриум, в то время как Семпроний, чуть согнув в коленях ноги, углубился на полкорпуса в коридор, чтобы не быть окруженным с боков. Первый из гвардейцев, осмотрительно притормозив на подходе, приподнял свой клинок.

– Последний раз говорю: отдай меч подобру-поздорову.

Семпроний, приподняв иссиня-бритое лицо, чуть заметно улыбнулся и качнул головой.

Преторианец сделал обманное движение, на которое сенатор отреагировал защитным взмахом, что позволило гвардейцу совершить бросок. Но не тут-то было: сенатор с неожиданной ловкостью уклонился и нанес ответный удар. Клинки схлестнулись тяжелозвонким ударом, от которого с лезвий посыпались искры.

– Смерть тиранам! – возгласил Семпроний, бросаясь вперед и замахиваясь на голову преторианца. Но тот поднятой рукой отразил удар и, используя инерцию броска, рукояткой меча ударил старика в висок. Ослепленный и оглушенный ударом, от которого из продранной кожи брызнула кровь, Семпроний пошатнулся. Преторианец с надменной миной отбил его меч и уткнул свой клинок сенатору под кадык.

– Говорят тебе: бросай меч, дурачина.

Выдавливая из себя сиплое дыхание, Семпроний помутневшими глазами смотрел перед собой, но все-таки сделал взмах оружием. С губ сорвался беззвучный стон: трахею насквозь пронзил клинок преторианца. Челюсть у Семпрония отвисла, не дав произнести последних обличительных слов; он уже давился собственной кровью и лишь булькнул горлом, чувствуя, как наружу из губ хлынуло что-то теплое.

Преторианец вытащил клинок и отступил на шаг. Семпроний, покачиваясь, выронил меч и стиснул себе горло обеими руками, но не мог сдержать пульсирующий пенистый поток крови, в секунду измочивший тунику. Тело сделалось непомерно тяжелым, ноги задрожали, и он сморенно обвалился на колени. Между тем голову наполняла неизъяснимая легкость, и несмотря на онемение в горле, боли как таковой сенатор не ощущал, словно б его не пронзили насквозь, а лишь небольно ткнули.

Откуда-то с боков вкрадчиво подступала темнота, и последней мыслью Семпрония была короткая молитва, чтобы боги как-то пощадили его товарищей и дали им увидеть падение Нерона. Семпроний тяжело ткнулся плечом вперед, и тело его пошло судорогами, а затем наконец затихло в луже крови, что медленно натекала вокруг головы.

Глава 29

Спасаясь от преследования, из задних ворот они заспешили вниз по улице, а между ними, пыхтя, ковылял Аттал. Как оказалось, успели они в самый последний момент: где-то в соседней улочке уже слышался перестук калиг преторианцев, огибающих дом с задачей отсечь беглецов. Втроем они юркнули в узкий проулок меж домами, сумев опередить преследователей и не попасться им на глаза.