День цветения

Я поежился. Что-то острое и тяжелое в его голосе ранило слух. Для самого колдуна эта жесткость казалась естественной, но он распространял ее и на мою Альсу. А в Альсе никогда ничего подобного не встречалось. Нестерпимая боль — да, но никогда в ней не было ни отточенного металла, ни холодного камня.

— Вот так, Иргиаро, — сказал колдун, — Повсюду посторонние. Лезут поперек и мешаются. Запутываются в клубок с родными, с любимыми — поди размотай.

— Ладно, пусть посторонние… Но убийца! Он же убивает, хоть и посторонний. Вдруг он и ее убьет?

— Наследник крови не трогает женщин.

Ишь, какая уверенность. Мне бы такую.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, — он поднялся, — Сейчас мне пора, Иргиаро. Скоро я приду сюда снова. Я тебе кое-что обещал, м-м? Мне кажется, я смогу сделать это быстрее, чем расчитывал. Ты же эмпат, ты чувствуешь меня.

— Погоди, — вспомнил я, — пока не забыл. Только ты не обижайся. Это не мои выдумки, это Маленький Человек интересуется. Я обещал ему узнать, не ты ли убийца?

— Я.

— Ну вот, я ему так и говорил… Что? — я остолбенел, — Что?!

— То, что слышал, Иргиаро, — мягко сказал колдун, — Наследник крови — я.

Я глядел ему в лицо, забыв дышать. Часть сознания полностью оцепенела, а часть с панической поспешностью тасовала принятую информацию. Искала хоть какую-то зацепку, хоть малюсенький крючочек, позволявший извлечь из этого сумасшествия каплю смысла. Шутка? Урок истинной злости? Может, я действительно спятил?

Но опоры я не нащупал, ветер вывернулся из-под крыл и меня приняла земля — чудовищно, невозможно твердая. Я расшибся вдребезги.

— Как же так… Почему же ты… раньше молчал?

— Ты не спрашивал.

Я не спрашивал. Альса не спрашивала. Никто не спрашивал. Кроме Маленького Человека. Один он спросил. Он уже тогда знал. Он знал, а я…

— Как же так?.. Ты спас ее… помог мне… Зачем? Ты убил ее отца — и спас ее саму!

Колдун, выпрямившись, спокойно смотрел на меня. Между нами на полу чернело пятно. Только что здесь горел жертвенный огонь.

— Это совершенно разные вещи, Иргиаро, — он даже немного улыбнулся, пытаясь смягчить последствия моего падения, — Я принес Клятву. Род Треверров за род Эдаваргонов. Женщины не принадлежат роду, — он помолчал, поглядел на черное пятно, — Ну ладно, Иргиаро. Мне пора.

— Куда? — взвыл я, — Убивать?

— Пока нет. В Треверргаре переполох, я должен там присутствовать.

Он кивнул, прощаясь и направился к двери.

— Стой! — я задохнулся, — Тебя же надо остановить!

— Да? Попробуй.

Колдун задержался, поглядел через плечо. Меня сбивал с толку его эмоциональный фон. Спокойствие, симпатия, легкий интерес, немного нетерпения. И такие кошмарные слова!

— Не ходи! — я умоляюще протянул руки, — Пожалуйста, не надо ходить!

Пауза.

Теплый всплеск. Меня сильно и мягко толкнуло в грудь. Сжало горло. Сочуствие. Сострадание. Этого быть не может.

— Я должен, Иргиаро, — проговорил он тихо, — Кровь зовет. Пока Треверры живы, Эдаваргоны не могут успокоиться.

Я сделал шаг — через силу. И еще один. Он смотрел, как я приближаюсь. Он был открыт, распахнут настежь. И там, внутри, по горло было насыпано невесомого, прокаленного пепла, а выше — до самого неба — стояло чистое, насквозь прорастающее пламя. И не было там ничего, что я мог бы ненавидеть.

— Ты не пойдешь. Я остановлю тебя.

Я бросился вперед — с обрыва, не раскрывая крыл. Словно защищаясь, он вскинул ладонь. Мы встретились на предельной высоте — я и его вытянутая рука. Время кончилось. Вечность он держал меня на кончиках пальцев, а потом осторожно стряхнул, как мертвую стрекозу.

И я бесшумно лег на пол.

— Ты не остановишь меня, Иргиаро.

Сожаление? Нет, просто грусть. Просто грустная истина. Я его не остановлю, не стоило и пытаться. Но я пытаюсь. Снова пытаюсь, хоть это бесполезно. Выгнулся, сцепив зубы. Как в смоле. Муха в смоле. Мотылек, попавший в мед. Башка только мотается. Глупая, никому не нужная башка.

Убийца нагнулся и поднял меня на руки. Щекой меня прижало к кожаному его рукаву. Я ткнулся носом и губами в складки — и впился, вцепился, рванул, вырвал клок… всего лишь проколол две крохотные дырочки. Но зубы ощутили привычное сопротивление плоти. Трупоедской плоти.

— Кусаешься? Неплохо.

Голова моя запрокинулась. Колдун-убийца укладывал меня на ворох веток, в Альсино гнездо.

— Ты… никуда не пойдешь. Ты… останешься здесь.

— Да? — он вдруг зевнул, со слабым интересом посмотрел на меня. Потер место укуса, — Вот как? Не уверен, что это сработает, Иргиаро. Полчетверти здесь полежишь. Дровишек в костер подкину, не замерзнешь.

— Тебя поймают. Поймают. Я предупрежу.

Он снова лениво, с удовольствием зевнул. Так, небольшое расслабление. Я слышал. Сон не справлялся с колдовской его кровью. Растворился в токе ее бесследно. Растаял, как снежинка на языке.

— Не поймают, Иргиаро. Я четверть века готовился. Будут трупы. Много посторонних трупов. И все они будут — на тебе. Мне нужна только кровь Треверров.

Он подсунул мне под голову кусок дерева, чтоб я не стучал затылком об пол. Повозился с костром — желтый полог света раздвинулся, повеяло жаром. Нагнулся надо мной, постоял. Вздохнул.