День цветения

— Собак ты тоже потащишь по воздуху? И кучу барахла? И меня?

— Барахло можно спрятать, — не сдавался вампир, — Я потом за ним вернусь. Собаки пойдут сами.

— Герен тоже пойдет сам! То есть, на лошади, — Маленькая Марантина тоже не желала отступать. — Мы должны помогать ему. Контролировать с воздуха. Проводим до границы. Так будет безопасней.

— Альсарена, тебе не кажется, что я сам могу о себе позаботиться?

Капитан у нас — человек образованный. Найлерт понимает. И диалект ваш идиотский. Хотя бы в общих чертах. Да тут слова понимать не особо и требуется.

Иллюстрация к Игровке: зачем он нам нужен, третьим? Нет, ты сделаешь, как я хочу!

— Колдун с Маукаброй отобьются, если что, — изрекла Маленькая Марантина, — Мы — не оставим следов. Погоня пойдет за тобой.

— Ну и замечательно, — фыркнул Гер.

— Нет, не замечательно! — взвилась Альсарена Треверра.

Ульганар тоже завелся:

— Что тебе от меня надо? Что ты хочешь?

— Не трогай его, — влез Иргиаро, — Ему неприятно.

Да уж. Но Альсарена Треверра не вняла.

— Я хочу, чтобы ты остался жив! И чтобы я об этом знала!

Ульганар посмотрел на меня. Нет уж, приятель. Я тоже не против, чтобы ты остался жив. Может, эта взбалмошная марантина чего-то от тебя добьется?

— Я пошлю тебе письмо, — проговорил он устало, — Куда послать?

Пауза. Потом:

— Я понимаю, — тон ее сделался проникновенным, — тебе противно мое общество. Но потерпи еще немножко, Герен. Пожалуйста, ради… ради отца. Ради отца!

Да, пожалуй все-таки зря я не прикрыл его. Он побелел, скрипнул зубами, стиснул кулаки, скрежетнув железом. Выдавил глухо:

— Оставь Амандена в покое. И меня тоже оставь в покое. Я иду своей дорогой. И она кончится там, где кончится. И к тебе это не имеет никакого отношения. А с Аманденом я разберусь сам.

Иргиаро, перекосившись от капитановых эманаций, потянул Альсарену Треверру назад, она сопротивлялась.

— Да погоди ты! Оставь меня! Герен! Что ты надумал? Это смахивает на… Нельзя этого делать! Нельзя! Нельзя!

Дошло до нас. А ведь вроде она невысокого роста, э? Мысль кругами бродила, не иначе. Или — туда-сюда, по "пустенькой головке" гуляла. Пока не зацепилась за что-нибудь.

Ульганар не стал ругаться. И вообще ничего говорить не стал. Просто повернулся и пошел в лес. А она, удерживаемая Иргиаро, вопила вслед бедолаге:

— Герен! Глупец! Самоубийца! Вернись! — бешено выкатила глаза на меня:- А ты что смотришь? Верни его! — отчаянно рванулась:- Пусти, дурак! Герен! Редда! Взять его!

Собака оглядела нас пристально и сурово, в пять прыжков нагнала Ульганара и четким, отработанным движением корпуса сбила в снег. Кудлатый кобелек кинулся на помощь. Ульганар поднялся, и тут же снова оказался на земле. И еще раз. И — еще.

— Отзови своих тварей! — зарычал капитан, безуспешно пытаясь отбиваться.

Выхватил меч.

Какое там…

Ай, собаки! Избавили подопечного от меча, ни разу ни куснув. Снова уронили и покатили по снегу к нам, не давая подняться. С головы Ульганара соскочил шлем. Ульганар невнятно рычал. Снег, небось, в рот набился…

— Он на смерть идет! — кричала Альсарена Треверра, — Неужели ты не понимаешь?

— Это — его выбор, — сказал я. — Это его право. Он — свободный человек. Это не наше дело, нравится нам такое положение или нет. Ему жить нечем, можешь ты понять? Не без моей помощи. И не без твоей, кстати, — помимо воли оскалился, — Последнее, что оставалось — рыцарская честь. Вон она, его рыцарская честь, — показал на трупы "хватов", — Заманил людей в засаду. Так что заткнись. И отзови собак.

— Ты — чертов язычник! — взвизгнула она, — То, что он затеял… Ты ведь лекарь! Целитель! Человек гибнет у тебя на глазах! Спаси его!

— Он… — пробормотал вдруг Иргиаро с совершенно ошарашенным видом, — тот человек… он… животное… Он… прекратил быть собой… потерял разум…

Ага. Ну, вот просто лучше некуда. Теперь на прогалине кувыркались, рыча, три зверя. И одним из них, самым разъяренным, был мой благородный драконид. Вернее, то, из-за чего он, не снимая, носит "доспех". Даже я могу позволить себе расслабиться, и не только в эрса — просто так, а он…

— Вы своего добились, — сказал я.

Альсарена Треверра, потрясенная, немо шевелила губами. Но опомнилась довольно быстро.

— Буйное помешательство. Стуро, его надо обездвижить. Он болен. Слышишь? Укуси его!

— Что? — черные глаза сделались абсолютно круглыми.

— Стуро! Его надо лечить! Пойдем! Скорее!

Пусть сунутся. Пусть он стукнет кого-нибудь из них. Тогда я смогу вмешаться, черт меня побери. Не нарушая право на выбор, а…

— Редда, Ун! Держите его! Крепче держите!

Собаки растянули Ульганара лицом вниз, фиксируя за предплечья. Знаем мы эту фиксацию, когда при движении подопечного собачьи зубы вминаются между лучевой и локтевой костью. А не двигаешься — все в порядке. Ни царапинки. Нижняя часть Ульганара пыталась извиваться, но получалось не очень хорошо.

Альсарена Треверра подбежала, бухнулась коленями в снег, Иргиаро упал на четвереньки с другой стороны от Ульганара. Она сдернула с головы и шеи пациента кольчужный капюшон…

Все произошло слишком быстро. Я, конечно, был готов…

Ни черта я не был готов.