День учителя

«… И, как только что стало известно из достоверных источников, биснесмен Петр Колтыгин, более известный в криминальных кругах как Петя Цветомузыка, жив», — услышав это, Андрей Иванович с изумлением воззрился на экран телевизора. Было около половины двенадцатого, Мирошкины только что спровадили тестя, так и не дождавшегося звонка из Венгрии. Между тем телеведущая — молодая девка в низко расстегнутой на плоской груди рубашке и пиджаке — продолжала: «Еще днем, после просмотра репортажа с места событий, у зрителей возник вопрос, почему тело Петра Колтыгина выносят из подъезда вперед головой, а не ногами? И вот теперь наконец ситуация прояснилась. Оказалось, имитация убийства авторитетного бизнесмена проводилась милицией с целью сорвать покушение на Колтыгина и выявить возможных заказчиков готовившегося убийства. Мы попросили прокомментировать события…»

— Ты знаешь, мама говорила с дядей Колей… Они, оказывается, потеряли деньги, которые мы им заплатили за квартиру, — отвлекла Ирина мужа от комментариев, которые давал в телевизоре крупных габаритов полковник милиции.

— Как потеряли?!

— Сережа предложил родителям вложить деньги в банк, где он работает, чтобы получить проценты и купить ему отдельную квартиру. Они и согласились. Банк в августе лопнул, Сергея уволили. Так что у него теперь ни денег, ни работы. Дядя Коля в больницу слег. К нему моя мама ездила вчера.

— А зачем она ездила?

— Ну как? Ты же знаешь маму, все-таки он ее брат.

— Он же ее в тюрьму вместе с нами со всеми грозился посадить!

— Ну, это он горячился…

— Так вы что же это теперь?! Планируете дружить домами?

— Я — никогда.

Андрей Иванович удовлетворенно кивнул головой, давая понять, что полностью разделяет решение супруги. Нет, после сказанного ею смотреть телевизор больше не было никакой возможности. До него постепенно начал доходить смысл сказанного Ириной. Деньги! Десять тысяч долларов, давшиеся с таким трудом, пропали даром! И у Коростелевых их нет, не пошли они им впрок, и они с Иркой остались все в долгах! Ради чего же тогда?..

Да, тогда его недоверие к Шамилю оказалось справедливым. Год назад, в конце августа, Мирошкины вернулись из Термополя в Москву, затем минули сентябрь и октябрь, а чеченец и не думал раскошеливаться. Ирина нервничала. Они каждый день ругались. Ирину Алексеевну, заявившуюся было к Шамилю домой, Алла Исаева почти выставила за дверь. Старушка потом звонила внучке и, таясь от дедушки, которого она, судя по всему, и тут оберегала от правды, плакала, ругала и Шамиля, и дядю Колю. «Вот ведь какие люди, — поражалась она, — всего им мало. Да нас, когда мы после войны приехали в Термополь и не знали, где жить, приютили совсем посторонние люди — семья коллеги Петра Николаевича. Они, как узнали, что нам отвели класс в школе, тут же отдали в своей двухкомнатной квартире одну комнату. «Живите, — говорят, — пока, нам и одной хватит». И ничего нам не надо было. Первая мебель, которую мы заимели, — двадцать ящиков из-под тротила. Я их вымыла, а дедушка по комнате расставил. Посторонние люди нам помогли, а ведь Николай — брат Тани, и Шамиль нам был как родной…»

Нет, дядя Коля вовсе не собирался довольствоваться тем, что имел, а уж тем более делиться. Правда, он, успокоенный обещаниями Ирины, подождал до конца сентября, но затем, как бы собравшись с силами, они с тетей Светой взялись за Мирошкиных с удвоенной энергией. Вновь посыпались телефонные звонки и письма в милицию. Еще один раз дядя Коля приходил лично и довел Ирину до того, что она, схватив с полки икону (подарок Татьяны Кирилловны), кинулась в ноги Коростелеву, заклиная его уйти. Тот, слегка смутившись, убрался, но не отступил. В таком аду Мирошкины прожили до конца ноября. Нервы у Ирины сдали, когда тетя Света наконец прокляла ее и пожелала, чтоб у племянницы никогда не было детей. С Ириной сделалось дурно, она упала на диван и начала биться в конвульсиях. Плакать женщина не могла, хотя и пыталась, но вместо рыданий из ее горла вырывался жуткий хрип. И это было страшно. Мирошкин бросился ее успокаивать, и… супруги приняли решение сами собрать десять тысяч долларов. Как он на это согласился, Андрей объяснить не мог. «В конце концов, — решил он, — поскольку покупку доли площади будем оформлять на Ирину, эта выкупленная половина квартиры будет считаться совместно нажитым имуществом, а раз так — пять тысяч долларов всегда можно будет с них потребовать».