День учителя

Дядя Коля принял известие о согласии Мирошкиных заплатить так, как принимают безоговорочную капитуляцию противника — с радостью, хотя и без сильных внешних ее проявлений. Андрей не ждал от Коростелева такого неожиданного спокойствия, настолько эмоционально тот добивался денег. Возможно, и сам Коростелев поначалу не до конца осознавал, что у него все получилось. Он даже попытался, для верности, еще немного поугрожать. Но особенно в этот раз не увлекался. Напоследок дядя Коля выговорил условие: оформление сделки будет производиться за счет Мирошкиных. Это должно было стоить им еще без малого одной тысячи долларов. Но возражать не стали — все-таки не тринадцать тысяч. На сбор денег Андрею и Ирине давалось время до Нового года. Среди их знакомых не было человека, способного одолжить такую гигантскую сумму разом. Сами Мирошкины, конечно, имели сбережения, но то были крохи. Родители Ирины не располагали и этим. Впрочем, Петрович дал им телефон некого Анатолия, сына его хорошего знакомого. Анатолий (или просто Толя) трудился в «Мариэле» — крупной компании по обороту недвижимости в Москве. Он обещал помочь с оформлением документов. Андрей обратился к своим в Заболотск, и старшие Мирошкины, поохав-поахав и в очередной раз прокляв Петровича, передали сыну тысячу долларов сроком на год. С подружек Ирины удалось собрать от ста до двухсот долларов на разные сроки — в общей сложности получилась тысяча семьсот долларов. Еще тысячу Ирина заняла у коллеги — лаборантки с кафедры истории России. Это была богатая женщина, успешно вышедшая замуж за однокурсника, сделавшего капитал в период приватизации. Она работала в педуне просто для того, чтобы не скучать дома, — детей у нее пока не было. Общаясь на кафедре с интеллигентными людьми, эта дама отдыхала от общества тех полубандитов и откровенных бандитов, с которыми ей приходилось дружить дома. Больше тысячи она дать не могла — деньги были нужны на покупку новой мебели, да и перед неуклонно надвигавшейся деноминацией разбрасываться долларами не хотелось. Мало ли что? От нее тысячу Мирошкины получили также на год, но под процент — вернуть предстояло уже тысячу сто. А вот источник получения еще одной тысячи Ирина не хотела называть несколько дней, до тех пор пока Мирошкин не начал шутить, что жена получила эти деньги от любовника.

— Ты так шутишь потому, что уверен: у меня нет любовника. Ты, видно, думаешь, что я и понравиться никому не могу, — в голосе жены Мирошкину послышались знакомые грозные нотки, предвещавшие скорую истерику.

— Вовсе нет, но ты же не говоришь, от кого эти деньги и на каких условиях. Вот я и пошутил… Неудачно.

— А ты почти угадал — деньги мне дал мужчина. Нет, он, конечно, не мой любовник. Я слишком порядочная и изменять мужу не собираюсь, даже когда он относится ко мне так, как ты.

— Так, как я? Да я влезаю ради тебя в долги…

— Ты это делаешь и ради себя! Ладно, я объясню. Эту тысячу мне дал Паша — мой хороший знакомый. Он ухаживал за мной до того, как я стала встречаться с тобой. Звал замуж.

— Ах, это он, значит, зарабатывает восемьсот долларов в месяц?

— Сейчас уже значительно больше.

— Вот как?! А чего же ты у него так мало взяла?!

— Ну как тебе объяснить? Он теперь женат, у них ребенок родился… Ему неудобно объяснять жене. Сколько мог, столько и дал. Тоже на год.

— Так он женился?! Упустила ты свое счастье. Приходится теперь жить с недостойным человеком. Что ж ты так промахнулась, Ирочка?

— Дура была. Теперь-то я знаю, что выходить замуж надо не за того, кого любишь, а за того, кто любит тебя…

Таким образом, у Мирошкиных собралось почти пять тысяч долларов. Больше занимать было не у кого. Узнали, правда, что Слава продал машину, выручив две тысячи долларов, — кинулись к ним. Отказ. Друзья собираются вложить деньги в новый автомобиль! Ну, действительно, не оставаться же им без машины? Но все-таки, все-таки… Андрей Иванович был твердо убежден, что последние два нервных месяца уходившего 97-го года он вряд ли сможет когда-нибудь забыть! Хотя кто же тогда знал, что последние месяцы нового, 98-го, будут казаться намного страшнее?

Спасение все-таки пришло из Термополя, но в роли «бога из машины» выступила Ирина Алексеевна Завьялова, а не Шамиль Исаев. Бабушка отправилась к родителям одного из своих учеников, людям очень обеспеченным («Постоянно на Канарах отдыхают», — оценила степень их благополучия Ирина Алексеевна), и те легко дали ей в долг шесть тысяч долларов на три года и без всяких процентов. Мирошкин был потрясен — люди даже не взяли расписки, а ведь Завьяловой теперь за восемьдесят и не факт, что она протянет эти три года! Оказывается, есть еще хорошие люди. Даже среди богатых! Впрочем, это событие вовсе не изменило отношения Ирины Алексеевны к богатым людям вообще…