День Валлума (СИ)

— Да-да, я это уже слышал и ни раз. Когда ты приходишь в больницу и тебе ставят такой диагноз, как у меня, врачи, считающие себя прекрасными психологами, рассказывают одну из таких историй. И не раз, так что про Нено я уже слышал. А так же слышал историю про одного из первых Примархов, который так же героически боролся с какой-то болезнью и в итоге возглавил Иерархию. И про многих других подобных героев. И сюрприз-сюрприз, все они из бедных семей, но как по мне, это больше звучит как издевательство, потому что никто из них не вырос в Клунги, который неофициально называют Криминальными Холмами. У всех были особые диеты, а с этим у меня проблем нет никаких — я иногда не ем днями. Все отдали последние деньги на чудотворную операцию, но мы с отцом последние деньги отдаем не на операцию и даже не на еду, а на страховку, с помощью которой развитие болезни можно замедлить, но не никак ее не вылечить. Наконец, у всех была сила воли такая, что ей можно было горы сворачивать. Херня это все. Если нет денег, то никакая сила воли не поможет, даже когда ты можешь двигать планеты, используя только свое очень сильное желание, — Вирибис замолчал, мотнув головой. Было видно, что он сильно напряжен, но при этом говорил почти спокойно. — А Нено — молодец, помогает спортсменам. Если б твое любимое правительство распорядилось построить побольше спортивных площадок, я, может, и смог бы воспользоваться услугами нашего доблестного борца за здоровье спортсменов. Ты знаешь, где ближайшее поле от Клунги? В десяти километрах. Видите ли, на холмах не построить нормального поля. На другом конце города, буквально, год назад построили спортивный объект чуть ли не в скале, а для бедного северо-запада строить ничего не будут, потому что все разберут, продадут и хоть немного смогут на это прожить. В фонде имени звезды когтебола наверняка денег нет, чтобы тракторами разровнять землю и поставить ворота. Там деньги только для того, чтобы отдавать их в короткие жадные рученки волусов, держащих все страховые в Иерархии. Мошенники они все. И только самопиаром занимаются. Вот какой смысл в профессиональном спорте? Ты знаешь, сколько получают за один матч каждый из игроков? Зрители жрут виски перед экраном, а на следующий день чувствуют небывалый патриотический подъем, с судорожным придыханием рассказывая каждому случайному прохожему, что они вчера увидели, как одна горсть мешков с деньгами накидала очков другой горсти мешков с деньгами, — Вирибис аж покачиваться начал от пробирающей его злости. — Из таких мест, как Клунги, вырывается один в сто лет. Нет возможности оттуда свалить. Как только работодатель узнает, что ты оттуда, он говорит, что даст знать о своем решении и больше никогда не выходит на контакт. Если ты каким-то образом набрал денег, чтобы снять квартиру в каком-то районе поприличней, тебе арендодатель отказывает, как только узнает, что ты из Клунги. Те, кто там родился, там и умирает, каким бы ты хорошим или плохим не был. Или спиваются, или умирают от передозировки, или убивают. Недавно рассказывали, что в какой-то из валлумских тюрем больше половины заключенных — с Криминальных Холмов. И причем, всех ловят за их пределами, так как в сам Клунги полиция не заезжает почти никогда. А там каждого есть, за что посадить. Я не знаю, что должно случиться, чтобы от этого пригорода отвалились все стереотипы, которые выдаются в комплект при рождении каждого его жителя и становятся клеймом. Когда выберемся, спросишь у родителей, что это за место, они тебе точно много интересного расскажут, раз их сюда перевели бороться за стабильность, — турианец закрыл лицо руками, снова поддавшись мыслям о рухнувших надеждах на оппозицию. — Я думал, что только сепаратисты могут это изменить, потому что они нам платили втихаря или еду приносили, несмотря на то, что они не самая богатая организация. А тут они взяли и взорвали торговый комплекс, убив кучу народу. Теперь у таких, как я, вообще никакой возможности нет обрести нормальную жизнь.

Долгая тирада заставила Ори обдумать свои следующие слова, но бороться с желанием противопоставить что-то здравое мыслям Вирибиса, снова пересилило волю:

— Сейчас много решит количество моих и твоих денег? — Вопрос прозвучал твердо и дерзко, заставив Вирибиса на секунду замереть от неожиданности. — Хочешь, можешь дальше сидеть, не верить в «личную силу воли», обвинять чиновников и равнять всех под одну гребенку. Но, ты должен знать одно: духи отворачиваются от безвольных.

И, словно, в подтверждение последних слов турианки, из дальнего угла послышался громкий хлопок и последовавшее за ним шуршание падающей штукатурки. Резкий звук заставил Ори съёжиться и ошарашенно оглядеться по сторонам, молча проглотив слюну. Хлопок заставил выйти турианца из ступора, в который его вогнала прямота Ори: