День вампира (сборник)

С этой мыслью Женя нырнула в очередную калитку, сильно треснулась плечом о косяк и поняла, что, во-первых, уже почти совсем темно, а во-вторых, ее на бегу заносит. Да и бегом это судорожное переступание ногами сложно было назвать. Девушка перешла на шаг и, не раздумывая, взошла на крыльцо дома, который только что собиралась обогнуть. Нашла пару одеял и подушку, выбралась в запущенный сад, залезла в густой малинник и устроила на земле импровизированную постель. В доме оставаться не хотелось – нежилые помещения давно облюбовали крысы.

Стараясь не думать о еде, которой в доме все равно не нашлось, она завернулась в одеяло и почти мгновенно заснула. Приснилась ей громадная вкусная морковка, которой они сочно хрумкали на пару с Малышом. Аппетитно жуя, огромный жеребец человеческим голосом рассуждал о трансакционном анализе, и Женя с изумлением поняла, что это вовсе не Малыш, а капитан Дымов, и дело не на конюшне происходит, а у дверей первой студии Останкино. «Мы с тобой оба классические Непобедители, – втолковывал Гош. – Мы не ищем оправдания своим ошибкам, но и не склонны долбить стену головой, чтобы непременно добиться успеха. Просто люди, нормальные средние люди. Так что, солнышко, в высшую лигу мы, конечно, пробьемся, опыта хватит, но потом нас все равно сомнут».

Женя грызла морковку и все думала, как бы поумнее возразить, но вдруг заметила, что говорит Дымов не с ней, а с какой-то другой женщиной. Это было чертовски обидно, и она чуть не расплакалась во сне. Но подсознание чутко среагировало, и Дымов превратился в теплого и сильного Малыша, который уже ничего не говорил, а только косился на Женю большим ехидным глазом.

В нескольких кварталах к центру взревели моторы и началась стрельба. Женя на секунду проснулась, выплюнула изо рта изжеванный край одеяла и перевернулась на другой бок.

* * *

На рассвете Гош заткнул ненавистный будильник и некоторое время соображал, куда это его занесло. Посмотрел на фосфоресцирующие стрелки и в который раз подумал, что хорошо бы найти работоспособные часы, которые показывали бы полную дату, включая год. Это желание глодало его уже почти месяц, с момента знакомства с Сан Сеичем и обретения имени.

– Подъем, Регуляторы! – хрипло скомандовал он, распахивая кормовой люк тягача и выбираясь наружу. – Эй! Кто не спрятался, я не виноват!

Вместо ответа ему плеснули в лицо водичкой. Гош немедленно сунул обидчику под нос пистолет.

– Сдурел? – поинтересовался Цыган. – Проснись, отец! Свои!

– Черт побери, ничего не вижу… – пробормотал Гош, опуская руку с пистолетом и щурясь на утреннее солнце. – Извини. Условный рефлекс.

– Хорошо, что не безусловный. Давай я тебе полью. Десять баксов.

– Момент… Сначала по доброй привычке нужно помыть траки… – Гош исчез за бортом тягача.

– Это что, танкистский фольклор?

– Не знаю, как у танкистов, а у нас говорили именно так. А нагло заснуть на боевом посту означало «люком удариться» или «сознание потерять». Это одного парня командир спалил прямо в машине, а тот ему сонным голосом заявляет: «Я, товарищ капитан, не виноват. И не спал я вовсе. Забирался в машину, тут люк расстопорился и как даст мне по башке…» Капитан со смеху чуть не помер и всем этого бойца ставил в пример – мол, если врете, так хотя бы изобретательно.

– Я в армии не служил, – уверенно заявил Цыган. – Я вообще пацифист.

– Скажи лучше «папенькин сынок». Будь у меня отец посол, я бы тоже отмазался.

– Не посол. Рангом пониже. Не помню еще кто. В отличие от некоторых. Счастливый ты, Гошка. И за что тебе столько памяти?

– В наказание, – объяснил Гош, выходя из-за тягача. – Ну-с, плесни балтийцу… А где Большой?

– Купается. Вон… Слышишь?

– В горюче-смазочных материалах?

– Да нет, там у заправки громадный отстойник. Вода хорошая, дождевая. Масляных разводов нет.

– А ты купался?

– Да боязно как-то. Еще лишай какой-нибудь подхватишь, а чем лечиться?

– Не дай бог теперь заболеть. Все, что страшнее простуды… Уф! Спасибо. Хватит.

– Пошли завтракать.

– Минуту, – Гош нацепил темные очки, чтобы так не слепило, и огляделся.

– Вспоминаешь? – завистливо спросил Цыган.

– Угу. Даже страшно. Ты держи меня, чтобы в депрессуху не ударился.

– Как держать?

– Ну, говори о чем-нибудь отвлеченном. Так, слева у нас пункт техобслуживания. Кстати, здесь же и аккумуляторная. Вот кочегарка. Понял. Грузовики стоят на консервации, там ничего интересного нет. Ох, что-то мне этот парк не нравится. Очень уж знакомо…

– Я вот думаю… – начал говорить об отвлеченном Цыган, выплескивая под ноги воду из котелка.

– Помолчи, будь другом. Не сбивай меня. Э! Что ты с водой так обращаешься?

– Так ее здесь видимо-невидимо.

– Это из той лоханки, где Большой плавает?

– Ну…

Гош фыркнул, но от язвительного комментария удержался.

– Вы боксы не вскрывали? – спросил он.

– Мы сюда вчера даже не заходили. Мы только у ракетчиков были.

– Ракеты отставить. Нам что-нибудь попроще нужно. Знаешь, старина, ты давай накрывай на стол, а я минут через десять подойду. Хочу осмотреться.