День ВМФ

Балтийск

Валера в новой фуражке, напоминающей карикатурные гигантские кепки грузин сообщил, что нас ждёт флагманский врач. Объяснил как пройти по базе к двухэтажному домику, типа контора и что Борис Борисович жутко суровый мужик. Мы погладили мокрыми ладонями в отсутствии утюга свои робы, поправили пилотки и взяв для важности записную книжку пошли. Редкий выход на свежий воздух одурманил нас, мы не продумали заранее как уйти с корабля. Трап охранялся автоматчиком и все матросы, проходя мимо что-то сообщали ему или дежурному офицеру около трапа. Мы же, в непонятном статусе, как могли покинуть военную часть, которой был «Неукротимый»? Оказавшись уже нос к носу с дежурным я начал ему рассказывать про вызов начальства и про то, что нас ждут. Офицер сделал вид, что с ним разговаривает голос с небес или другой невидимый объект. Проигнорировал нас настолько насколько может кот проигнорировать ваше «кыс-кыс». Автоматчику было ещё более по барабану наше перемещение. Сергей и я вышли на настоящую землю, бетонный край берега и почувствовали ту невесомую разницу стояния на твёрдой земле и на, казалось бы, абсолютно не шевелящемся корабле у причала. Вокруг были кусты и деревья, большое небо над головой и ветерок с кислородом. Мы делали широкие шаги от корабля, удаляясь, проходили мимо других судов серого цвета. Отойдя минут на пять, обернулись и с достоинством отметили, что наш-то – самый большой и военный на вид из тех, что видим. В его контурах угадывались всякие пушки-ракеты, он был значительно длиннее прочих и стоял ближе к выходу из бухты. Сергей увидел других студентов, группами все тянулись к небольшому домику, на который указал Валера, значит вызвали всех. Встреча была шумной, перед входом столпились все сорок практикантов. Аркадий и другие мои друзья были тут. Хорохорились и уже начали рассказывать разные истории про службу. Все были в разных местах, на катерах с десятком членов экипажа, на больших пустых десантниках с трюмом-ангаром внутри, но только мы оказались на СКР, сторожевом ракетном крейсере. В основном жили по двое и очень были рады всех встретить. Истории сводились к скудной кормёжке, непонятным морским терминам и запрету выходить из базы. Кто-то уже вязал веники, стирал бельё, получил замечание. В целом все бездельничали. Наша вставка про то, что мы ведём приём в амбулатории и что у нас двести человек на борту вызвала уважительную тишину. Почти ни у кого не было врача на корабле, только фельдшер. Студенты в хорошем настроении поднялись на второй этаж к кабинету флагманского врача и вся серьёзность «вызова» улетучилась, все стали храбрыми и весёлыми, никто не ждал подвоха. Начальник, пузатый немолодой майор медицинской службы попросил рассесться как можем в небольшом кабинете. Сделал он это как-то по-родственному, атмосфера потеплела окончательно. Мы заняли подоконники и прислонились ко всем стенам. Двое студентов сели на высокий порог входной двери. Борис Борисович начал нас учить жизни. Его заповеди вкратце сводились к следующим пунктам:

Какого хера мы ходим как матросы-оборванцы, переодеться в гражданское немедленно.

Какого хера мы не пришли вчера или позавчера.

Ни при каком хере не ходить по базе или в Балтийск без поручения. Поручение выдумывать, всё валить на флагманского врача.

Какой бы хер не приключился в городе на ночь возвращаться на корабль.

При случае передать привет и хер нашим кураторам-полковникам.

Он тоже закончил херов смоленский мед и потому нас сразу полюбил.

После этого нам были розданы какие-то бесцветные методички о медслужбе на флоте, дано пожелание хорошо пройти практику и не приходить к майору по пустяковому херу. Всем был дан приказ разойтись. Я задержал Сергея и обратился по поводу дежурства по базе, о котором говорил старлей Валера. «Херов хер ему, а не ординатура, передайте», – ответил Борис Борисович, из чего я сделал заключение, что наше дежурство по базе маловероятно. Меня ответ устроил. Мы максимально медленно, прогуливаясь вдоль каждого куста, через стадион пошли к себе в бронированный дом. Ах, всё-таки у нас самый крутой корабль из всех.