День закрытых дверей

Ви сделала еще шаг вперед, мотая головой от жалобного, надрывного детского плача.

– Посмотри на меня, Дженнифер! – крикнула она.

Женщина встретилась с ней глазами.

– Он этого и добивается! Ты понимаешь?

– Он ее мучает!

Она полоснула Вайолет ножом; та отпрянула назад. От ее движения мостки задрожали, металл завибрировал, и Ви ухватилась руками за поручень ограждения, чтобы устоять на ногах.

Кожу на животе жгло. Она коснулась рукой ткани костюма, и ладонь покраснела. Клинок рассек нейлон куртки и оставил длинный поверхностный порез на животе.

Ви подняла глаза на Дженнифер; ту, казалось, поразило содеянное, и она пальцем трогала кровь на лезвии ножа. Лицо ее исказилось.

– Прости, – прохрипела она.

Дети еще кричали в микрофонах, и Лютер что-то говорил, но его слова тонули в плаче младенцев.

– Я должна это сделать, – произнесла Дженнифер.

Она шагнула вперед, и Ви подалась назад.

Обе замерли.

Дженнифер бросилась на противницу первой; Вайолет отскочила.

Это походило на страшный танец.

Когда обе снова остановились, их разделяло шесть футов. И та и другая тяжело дышали.

Дженнифер сделала ложный выпад, развернулась и побежала в обратном направлении, исчезнув за выпуклой стенкой цистерны.

Ви застыла на месте, прислушиваясь. Она больше не слышала шагов женщины – ничего, только скрип шатающихся поручней и стук дождя по цистерне.

В обе стороны было видно лишь на несколько футов, дальше мостки исчезали за стенками огромного водяного бака.

Плач детей в микрофоне затих.

– Дженнифер! – позвала Вайолет.

Она сделала три шага вдоль цистерны – никого.

– Дженнифер?

Она не услышала шагов, просто почуяла вибрацию мостков и повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть бросившуюся на нее Дженнифер, которая предварительно сняла обувь. Лицо женщины исказила гримаса ярости, глаза наполнились холодной решимостью.

Глаза хищницы.

Ви наблюдала за устремившимся к ней ножом; все ушло, осталось только твердое, как алмаз, намерение сохранить жизнь.

Двадцать четыре дюйма ширины мостков оставляли мало места для того, чтобы отразить нападение, и Ви, уже прижавшаяся к стенке цистерны, среагировала машинально: отвела выпад правой рукой и захватила запястье Дженнифер. Потом, не успев осознать, что делает, одновременно ударила ее по локтевому сгибу и рванула запястье в противоположную движению ножа сторону.

Лучевая кость соперницы хрустнула, нож выпал на металл мостков, и Ви ударила ей в грудину тыльной стороной ладони.

С момента нападения прошло всего мгновение, Ви действовала под диктовку инстинкта и мышечной памяти. Она бросилась, чтобы удержать женщину, но даже не успела дотянуться пальцами до ее костюма – Дженнифер ударилась задней частью бедер о поручни и по инерции перевалилась через ограждение. Ви успела только увидеть, как мелькнули ее ступни, а потом Дженнифер полетела вниз с затихающим криком – то были три с половиной секунды озвученного ужаса.

Никогда она не слыхала ничего подобного звуку падения человеческого тела на бетонную площадку с высоты ста семидесяти пяти футов.

Целый мир перестал существовать за какую-то миллисекунду.

Наступила тишина.

Вайолет взялась за мокрый поручень и посмотрела вниз, где на бетоне распростерлась Дженнифер.

Она и раньше убивала, но только монстров.

Эта женщина была невиновна.

Такое казалось Ви… неправильным.

Она оперлась спиной о цистерну и опустилась на мостки.

– Пожалуйста, не причиняй вреда ее ребенку, – попросила она. – Прошу тебя.

– Ты хороша, – сказал голос. – Ты очень хороша.

– Ты пощадишь ее ребенка?

– Без всякой причины?

– Я это заслужила.

Ви чувствовала – в ней нарастает раскаяние и психологическое неприятие того, что случилось.

– Это может быть интересно.

– Обещай мне.

– Отправляйся в обратный путь. Поговорим, когда спустишься.

Несколько минут Ви сидела, не двигаясь.

Морось сменилась дождем, и он стучал по голове; где-то глубоко внутри себя она почувствовала мучительную боль от леденящего холода.

Энди

Я смотрел, как на экране Вайолет медленно спускается по лестнице с водонапорной башни. Съемка велась с расстояния более чем в сотню ярдов – камеру держали в руках и постоянно то приближали, то удаляли изображение, корректируя фокусировку. От конденсата на линзах картинка получалась как в тумане.

Я слышал все, что говорил Лютер. Видел схватку. Видел, как Вайолет сбросила женщину через ограждение.

Теперь экран потемнел.

Я снова сидел в темноте и думал о том, что все это мне приснилось. Фильм, изображения и цвета́́́ были сном. А бесконечная ночь – реальностью.

Его голос убедил меня в обратном.

– Она изумительна, не правда ли? – спросил Лютер. – Должно быть, это нечто особенное – узнать ее. Я имею в виду, по-настоящему узнать. Ты знаешь ее по-настоящему, Энди?

– Чего бы ты ни хотел от Вайолет, используй меня. Я пройду через все, что тебе угодно, но, пожалуйста, отпусти Вайолет и ее сына. Они не должны…

– Ты ее любишь, верно?

Вопрос причинил мне больше боли, чем все, что я испытал, сидя на этом стуле.

От волнения ком встал в горле.

– Я ей задолжал, – сказал Лютер, – и все же…

Он умолк, и какое-то мгновение я слышал только его дыхание и стук дождя по пластику.