Денарий кесаря

            - В Московский, разумеется! Или у вас в Покровке тоже есть Государственный универсальный магазин?

            - Так ты что – один, выходит, приехал?! – Григорий Иванович вопросительно посмотрел на Стаса: - Что молчишь?

            - Так я вам все взял да сказал! – насупился тот.

            - А почему бы и нет? – удивился Григорий Иванович.

            - Так вы же им сразу позвоните, если всю правду узнаете!

            - Да нет, - пообещал гость и почему-то вдруг хитро улыбнулся: - Не буду я им звонить!

            - Честно?

            - Сказал же – не буду.

            Стас набрал полную грудь воздуха, чтобы разом высказать всю ту обиду, которая заставила его отказаться от праздничного стола и в новогоднюю ночь сломя голову помчаться сюда, но, встретив серьезный, участливый взгляд Григория Ивановича, вместо этого лишь вздохнул:

            - Сбежал я от них!

            - Сбежа-ал? Ну, брат, дела…

            Григорий Иванович покачал головой, обвел взглядом дом, задержался глазами на вешалке, где одиноко висела куртка Стаса, со свисавшей из кармана шапочкой и прищурился:

            - А не тебя ли я видел сегодня утром на станции? Точно – тебя! Только тогда, кажется, этого синяка не было. Когда успел?

            - С таджиками познакомился…

            - Поня-ятно… - протянул Григорий Иванович, хотя по тону ему еще было многое неясно в этой истории. – А я им тут огурчиков соленых, помидорчиков маринованных опять же принес. Еще вот сухофруктов с курагой и изюмом…

            - Зачем? – удивился Стас. - Они ведь вас так подвели!

            Григорий Иванович с недоумением посмотрел на Стаса:

            - Ну и что? Люди же! По дому скучают. Думал, компот будут пить, так будто бы дома побывают… Жаль, что все так получилось! Куда хоть они съехали-то?

            - Да не съехали они. Выгнал я их!

            Сам не понимая почему, Стас вдруг захотел говорить только правду, чего давно уже с ним не было. На душе был такой груз, который уже не под силу было нести одному. А тут – чужая деревня… чужой человек… Почему не пооткровенничать? К тому же взгляд Григория Ивановича – был такой понимающий, добрый, что просто невольно располагал к этому…

            И он честно, без утайки рассказал Григорию Ивановичу всё. Даже то, что утаил от Вани с Леной – про глобальный вирус.

            Григорий Иванович молча слушал. Он не осуждал, не ругал и, только когда Стас замолчал, лишь вздохнул:

            - Да, зря ты, конечно, так с ними… Ну да ничего, ты попросишь прощения, они порадуются, узнав, что ты жив-здоров, на том и помиритесь!

            Он утешительно потрепал Стаса по плечу и спросил:

            - Одного только не понимаю: а этот грипп тебе для чего?

            - Не грипп, а вирус! – невольно усмехнулся Стас.

            - Да какая разница… Одно слово – зараза! Зачем он тебе?

            - Как зачем? – изумился Стас. - Чтоб власть иметь. Да не над какой-то областью, как вы когда-то, а над всем миром. А еще чтобы заработать много денег, очень много денег, столько – чтобы всю жизнь жить в свое удовольствие, ни в чем не нуждаясь! Что вы так на меня смотрите? Теперь все об этом мечтают!

            - Передо мной сейчас не все, а один только ты! И я смотрю на тебя так, потому что никак не могу понять – и откуда только у тебя такие мысли?

            - Как откуда? – В Стасе вновь заворочалось что-то мстительное, чужое, и он со злорадной ухмылкой сказал: - От вас!

            - От меня?! – отшатнулся, как от удара, Григорий Иванович.

            - Ну да, это ведь вы меня этому научили!

            - Я?! Когда?!!

            - Три года назад на этой самой кухне! Вы здесь сидели, а я тут! – для большей убедительности принялся показывать руками Стас. – И когда я спросил, в чем смысл жизни, вы мне сказали, что это – власть! Что ради нее одной и стоит жить!

            - Я… это… говорил?!!

            - Не верите, сходите в мою комнату! Там вся стена в портретах генералов и президентов. Я их сразу после нашего разговора из журналов вырезал и повесил, разве что не молился на них! С тех пор и висят! Можете сами полюбоваться!

            - Господи, помилуй!

            В голосе Григория Ивановича послышался ужас. Он положил ладонь на грудь. Стас вспомнил, что у Григория Ивановича было больное сердце, из-за чего он тогда и приходил к его отцу-кардиохирургу, хотел остановиться, но уже не мог удержать себя.

            - Тогда я даже подражать вам сразу начал. И вообще с тех пор к власти стремлюсь. И не только к ней. Потом здесь, на вашем месте сидел дядя Андрей. Он сказал, что жить надо только для удовольствий, для чего, собственно, и дана нам жизнь. Затем я посмотрел, как живет отец Ника – Игорь Игоревич и понял, что подражать нужно и ему… Вот так мало-помалу я и пришел к своей идее глобального вируса! А чего мелочиться?

            Стас посмотрел на Григория Ивановича и осекся, увидев его глаза. Они были наполнены болью и сожалением.

            - Ну и намешали мы, взрослые, каши в твоей голове… - сокрушенно покачал головой гость и тихо сказал: - Ты вот что… Ты прости меня и постарайся забыть тот наш разговор. Поверь, я теперь думаю совершенно иначе!

            Стас растерялся.

            Первый раз перед ним всерьез, по-настоящему извинялся взрослый человек. Но на всякий случай – ведь речь шла об очень важных для него вещах – уточнил:

            - И что – если бы вам теперь опять предложили должность губернатора, то вы бы от нее – отказались?

            - Разумеется!

            - А… премьер-министра?

            - Само собой!

            - И даже президента?!

            - Ну разумеется!

            Стас озадаченно покрутил головой: