Деньги

Елена. Так, вы ужинать будете сейчас или позже? У меня все готово. Только давайте вместе – не по одному.

Маша. Я буду готова через двадцать минут.

Сергей. Ладно. Я подожду. Пойду Чубайса развлеку, а то ж вы с ним не играете… (Маша и Сергей уходят.)

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Картина первая

Кабинет управляющего холдингом «Интрадекс». Серегин с закрытыми глазами сидит в кресле, откинувшись на спинку. Он в светлом пиджаке, белой сорочке без галстука. Две ее верхние пуговицы расстегнуты. Руки лежат на подлокотниках. Перед ним на столе наполовину пустая литровая бутылка коньяка, большой фужер с остатками золотистой жидкости. Раздается сигнал переговорного устройства. Серегин нажимает кнопку.

Серегин. Да, Лариса, слушаю.

Лариса. Дмитрий Сергеевич, к вам Курапов Андрей Николаевич.

Серегин. Проси.

В кабинет входит мужчина лет пятидесяти плотного телосложения. Он абсолютно лыс. Массивный череп, большие глаза и прижатые к черепу уши придают ему сходство с киношным Фантомасом. Курапов, увидев на столе бутылку с коньком и фужер, недовольно морщится и качает головой.

Курапов. Добрый день… (Смотрит на бутылку коньяка, фужер и разводит руками.) Дмитрий Сергеевич, мы же договорились… Ни капли в рот…

Серегин (перебивает). …вот только дальше не продолжай…

Курапов (усмехнувшись). И не собирался…

Серегин (с грустной улыбкой). Я вас приветствую, мой добрый доктор Айболит! Коньяк будете? Хороший. «Корвуазье». Настоящий. Французский. Из Франции.

Курапов. Я с пациентами не пью.

Серегин. Зря! И какой, я, к черту, пациент? Я человек, огорченный жизнью.

Курапов. Значит, пациент. Если огорчен, значит, страдаете, а пациент – это тот, кто страдает от чего-нибудь.

Серегин. Знаю.

Курапов (укоризненно качает головой). Ну? И что мне с вами делать? (Показывает на коньяк.) Дмитрий Сергеевич, дорогой, это ж не помогает! (Разводит руками.) А значит, это не выход.

Серегин. Я абсолютно трезв.

Курапов. Да кто бы сомневался.

Серегин. Не берет.

Курапов. Понимаю. Но о каком сеансе можно сейчас говорить? Давайте отложим.

Серегин. Давайте выпьем.

Курапов. При депрессиях алкоголь не помогает. А при той степени депрессии, какая у вас, он просто вреден. Очень.

Серегин(упирается локтями в столешницу, кладет руку на руку и опускает голову на сложенные кисти). Хреново мне, доктор… Душе хреново. С телом я разобрался бы. А с душой… Так что делать-то, доктор?

Курапов. Перестать пить и начать серьезное лечение.

Серегин(поднимает голову, долго смотрит на Курапова). А знаете, доктор, брошу-ка я всё к черту и поеду за границу – развеюсь… А? Достали меня все – налоговики, менты, работники… Со мной в зоне такой хрени не было, а тут… Доктор, а от чего это бывает? Ну, эта депрессия?

Курапов. Причин много. Это у жизни всего одна причина, а у депрессии, как и у смерти, их много. Но вы не отвечаете на мои вопросы. Да, они не слишком корректны. Я понимаю: душевные тайны – самые сокровенные. Но я врач, психиатр, и потому все мои вопросы всегда кажутся пациенту некорректными. Психиатры и проктологи – самые неудобные врачи для пациента, всегда норовят залезть в места, тщательно скрываемые человеком.

Серегин. Я ценю ваш юмор, доктор…

Курапов. Если реагируете на юмор, значит, вы не безнадежны. Есть шанс выкарабкаться. Только пистолет, если он есть у вас, отвезите подальше от дома, чтобы долго было ехать за ним. Отвезите. Это дельный совет.

Серегин. Я за границу поеду. Куда еще дальше?

Курапов. Тоже вариант. И не пейте. Много, во всяком случае, не пейте. Алкоголь усиливает депрессивное состояние независимо от причины его возникновения. Но если не уедете, то звоните, начнем лечение.