Деньги

– Результаты второго забега, – объясняет Турок. – Выиграл фаворит, сегодня определенно день фаворитов. У вашего Серебряного Дракона, по-видимому, подрезаны крылья: четырнадцать к одному. Да и не его дистанция.

Он продолжает обхаживать Уте, почти касается ее. Он стоит прямо перед ней, уставившись маслянистыми глазами на обнаженное тело в вырезе шубы. Уте улыбается мне.

– Спокойно, Фрэнки, – говорит она. – Я отшвырну этого кота, когда захочу.

Руки Турка поднимаются и осторожно прикасаются к полам шубы.

– Шведка?

– Датчанка, приятель, – отвечает Уте. – Разве не видно?

Очень медленно, сантиметр за сантиметром, Турок разводит в стороны полы шубы. На какой-то миг замирает в нерешительности. Мотнув головой в мою сторону, он говорит:

– Симбалли, вам очень хотелось бы расквасить мне физиономию, не правда ли?

– Возможно, – отвечаю я.

– И вы полагаете, что это удалось бы?

Турок подступает ближе к Уте и целует соски ее грудей.

– Я мог бы, конечно, попробовать.

– Но вы не решитесь на это.

Я отвечаю:

– Нет. Во-первых, потому, что у меня нет никаких шансов, а во-вторых, потому, что вы просто испытываете мои нервы.

Турок внезапно отходит от Уте, оставив ее в покое. Садится на корточки, качает головой, улыбается, затем внезапно встает с удивительным проворством для человека с его весом. И вот он снова возлежит на своих голых рабынях. Уте запахивает на груди шубу и подмигивает мне.

– Он тебя достал, – заявляет она.

Турок смеется и вытягивается на своем ложе.

– Мне надо было больше поставить на этого долбанного Серебряного Дракона. Я начинаю в это верить. Чутье, если хотите.

Затем снова тишина. Не та, напряженная, а тишина сговора. Для него это просто ожидание, для меня – какое-то беспамятное состояние. Внезапно на меня накатывает страх. Прокрутка изображений. Я говорю себе, что в Сан-Диего должно быть пятнадцать часов. Мягкое и нежное солнце. Конечно, огромный ипподром и невинная зелень середины поля с дешевыми местами для зрителей. В стартовом боксе одиннадцать лошадей. Одиннадцать неизвестных. Старт. Все устремляются вперед. Серебряный Дракон черной или коричневой масти. Не знаю. Нет! Он черный, черный и блестит, как лезвие ножа. Да ну! Скорее настоящая кляча… На этом видения обрываются.

Турок бросает на меня расслабленный похотливый взгляд. Вот и все, все кончено. Я ничего не видел.

За дверью постукивает телетайп. Девушка медленно отрывает бумагу и, плавно раскачивая бедрами, направляется к Турку.

Тот остается бесстрастным, ждет какое-то время, прежде чем равнодушно взглянуть на информацию, и произносит:

– Ты ведь говоришь по-французски, да? Я тоже. Я провел юность в Бейруте; ты там бывал?

– Нет.

– Как-нибудь мы побываем там вместе. Что у тебя против Ландо? Он жалкий тип.

– Это личное.

– А против Яла? Это совершенно другая личность. На твоем месте я бы с ним не связывался.

Затем он рассеянно протягивает мне бумажку: «Серебряный Дракон – первый». Я задыхаюсь от радости, но не подаю вида.

Уте уже на улице. За рулем «ягуара» она разворачивается на узкой гравийной аллее. Голая девушка-мажордом с упругими грудями-яблоками и волнительным задом открывает мне дверь. Турок провожает меня до выхода.

– Знай, Симбалли: если у тебя появится для меня дело, я с тобой, понятно?

Я прохожу мимо девушки-мажордома с коротко стриженными каштановыми волосами, тонкой, изящной шеей, голубыми глазами и ярко накрашенными губами. Я внезапно обнимаю ее за шею и впиваюсь ей в губы долгим поцелуем. Последнее, что я увидел, забираясь в машину, – это одетого в розовое с зеленым Турка, буквально согнувшегося пополам от смеха.

Долговое обязательство Ландо в моем кармане.

9

Сначала долговое обязательство необходимо предъявить. Это значит, что надо явиться к Анри-Жоржу Ландо, сунуть ему под нос какие-нибудь бумаги и вежливо сказать:

«Будьте так любезны незамедлительно погасить вашу задолженность перед нашей компанией в размере четырех с половиной миллионов франков плюс проценты».

Зная при этом (нам известно все о его финансовом положении), что у него нет никаких шансов найти деньги, по крайней мере к установленному сроку.

И вот двадцать шестого февраля в девять тридцать утра мой эмиссар (на самом деле он даже не знает моего имени) является к Ландо. Он официально уполномочен вести переговоры с сингапурским банком Hung & Chang, который в свою очередь действует по поручению акционерной компании Sara S.A., зарегистрированной в Лихтенштейне, открытой мною специально по этому случаю. Мой эмиссар предъявляет законный ультиматум и уходит.