Деньги дороже крови

– А как раз самому себе в первую очередь и нельзя верить, человек постоянно же занимается самообманом. Только дураки так поступают.

– Как же вы тогда живете, занимаетесь бизнесом?

– А вот потому живу, потому и занимаюсь бизнесом, что не верю себе. Верил бы, давно все профукал.

Я пожал плечами.

– В конце концов, это ваше дело, А я свое сделал, вас предупредил. А верите вы мне или не верите, меня это уже не касается. Я пойду. – Я встал с кресла.

– Не спешите, – остановил меня Фрадков. – Вы уйдете, когда я скажу. А пока побудете моим гостем. Герасим, на всякий случай свяжи-ка его.

Я понял: теперь или никогда.

Герасим встал и, тяжело ступая, направился ко мне. По его виду было ясно, что он готовы к тому, что я стану сопротивляться. Но я покорно вытянул вперед руки. Это застало его врасплох. Он удивленно посмотрел на меня, я по-дружески, словно старинному приятелю, улыбнулся ему и сделал шаг навстречу. Гигант на мгновение замер на месте, я ударил его по обратной стороне колена, он пошатнулся, наклонясь в мою сторону. Я сунул руку ему под пиджак и выдернул из кобуры пистолет. И тут же отскочил в противоположный угол комнаты.

– Руки вверх! – приказал я, целясь в Герасима. – Считаю до трех и начинаю стрелять на поражение.

Герасим посмотрел на в миг побледневшего Фрадкова, тот кивнул ему головой, и амбал поднял руки.

– Михаил Маркович, боюсь вас огорчить, но вам придется немножко поработать. Достаньте из кармана носовой платок – надеюсь он чистый – и засуньте вашему телохранителю в рот. И давайте без разговоров, теперь ваш черед слушать мои приказы. Предупреждаю: я настроен очень решительно, и ваша жизнь висит на волоске. Не обрывайте его.

Фрадков с ненавистью взглянул на меня, достал платок и засунул его в рот Герасиму.

– Вы делаете успехи. А теперь снимете у него с брюк ремень и свяжите ему руки. Только как можно туже. Не бойтесь, кожа у него толстая, почти как у слона, будет не больно.

Оказалось, Фрадков довольно неплохо справляется с этим делом, он быстро и сильно затянул ремень на запястьях Герасима. Тот же покорно давал с собой делать все, что я приказывал. Как ни странно, но мне даже стало жалко парня, он не виноват, что служит у отпетого негодяя.

– Теперь, Михаил Маркович, снимите ремень со своего толстого живота и свяжите ноги вашему телохранителю. Напоминаю: ради вашей безопасности, чтобы было бы все без обмана. Иначе стреляю.

После того, как Герасим был связан, я почувствовал, как немного спало во мне напряжение. По крайней мере засверкал, хотя и очень тускло, шансик на спасение. Я даже сел в кресло.

– Мне нужна Царегородцева.

– Ах вот оно что, – скабрезно усмехнулся Фрадков. – Вам что этой вашей Ольги мало.

– Не ваше дело. Мне нужна Царегородцева.

– Я сам желал бы знать, где находится эта весьма капризная дама. Я ей сегодня звонил, но ни один ее телефон не отвечал. Может быть, у нее свидание.

– Вы отлично знаете, где она. Потому что она здесь, в этом доме. В подвале у вас оборудован настоящий каземат. Там вы ее и прячете. И если с ней что-то случилось. вам не сдобровать.

– Я понятие не имею, где ваша Царегородцева. – злобно ответил Фрадков. – И никакого каземата у меня внизу нет, там обычный подвал. У вас разыгралось воображение журналиста. Я понимаю, это очень эффектно звучит: известный банкир и бизнесмен построил в своем доме тюрьму для своих противников. Знаете, предлагаю соглашение: вы уходите отсюда по добру по здоровому, и мы забываем о сегодняшнем досадном недоразумении. Или вы не понимаете, что иначе вам ни за что не выбраться отсюда живым.

– Я уйду только с Царегородцевой. Вам придется проводить меня в ваши застенки.

– Вы явно сошли с ума.

Внезапно отворилась дверь, и в комнату вошел Кириков. Его появление было столь неожиданным, что я не сразу взял его на мушку. И будь он вооружен, у него вполне бы хватило время, чтобы всадить в меня пол обоймы.

– Миша, отдай ему ее, – попросил он.

– Ты что спятил! Она столько знает всего.

– Тогда это сделаю я.

– Ты этого не сделаешь. Подумай о последствиях.

– Вот что, дорогие мои, – вмешался в этот очень содержательный диалог я, – вы сделаете это оба. Идемте к ней. И предупреждаю: ваши люди не должны ни во что вмешиваться. Я всегда стрелял без промаха.

– У нас нет выбора, – грустно сказал Фрадкову Кириков.

– Есть!

– Мне надоело слушать ваши препирательства, – вмешался я. – Еще пару реплик и мои нервы могут не выдержать, я прострелю кому-нибудь из вас ногу или руку. Давайте решать все вопросы мирно, в духе взаимного согласия.

– Хорошо, идемте, – процедил Фрадков. – Но ты пожалеешь об этом, – сказал он уже Кирикову.

Мы вышли из комнаты: первым шествовал Фрадков, затем Кириков, потом – с пистолетом я. И сразу же мы наткнулись на нескольких охранников.

– Скажите им, чтобы убрались, иначе стреляю, – закричал я.

– Немедленно убирайтесь! – завопил Фрадков.

Те ретировались. И, кажется, мы все трое перевели дух.