Деньги дороже крови

– Тогда объясните, на кого вы работаете, почему вы появились в концерне? Вы с самого начала действовали против нас или это началось с какого-то момента?

– С самого начала. Меня к вам заслали ваши конкуренты. Каким образом до сих пор не ведаю, но моя цель была выяснить, что тут у вас творится и разоблачить вас.

Камера огласилась громкой, абсолютно неценцурной бранью Фрадкова. Кажется. я все же поступил опрометчиво, сделав это признание. Если Фрадков вновь станет хозяином положения, он не просто меня убьет, а изрежет на кусочки. Так что выбора у меня нет.

– А могу я узнать, кто именно из наших конкурентов вас к нам заслал? – спросил Кириков.

– Этого я вам не скажу. Да и так ли это важно. А вот вы мне объясните, почему вы решили дать деру за границу?

– Это Михаил настоял, после того, как мы потеряли, судя по всему не без вашего участия груз, в нашем балансе образовалась огромная дырка. К тому же политическая ситуация складывается для нас неблагоприятна, экспортные пошлины, которые скорей всего введут в ближайшее время, окончательно должны нас доконать.

– Ерунда! – вдруг громко вмешалась в разговор Царегородцева. – Я все просчитывала. Концерн способен удержаться на плаву, только надо умерить ваши непомерные аппетиты. От каких-то непрофильных активов отказаться, поджать расходы, попытаться договориться с кредиторами. Это вполне возможно.

– Я ничего об этом не знал, – растерянно проговорил Кириков.

– Я докладывала о своих расчетах Фрадкову, но он не пожелал меня слушать. Еще бы, ведь речь шла о том. чтобы уменьшились его доходы.

– Это правда, Миша? – обратился Кириков к Фрадкову.

– Не слушай ее, это все ерунда. Мы сидим в яме по самую макушку.

– Конечно, сидим, мне кое что удалось отследить, хотя думаю, что далеко не все. Но за последнее время вы, Михаил Маркович, различными способом изъяли из финансового оборота концерна почти 300 миллионов долларов и перевели их с помощью Перминова на счета каких-то, скорей всего вами же созданных за границей фирм. А эти деньги вполне можно было бы использовать на покрытие убытков.

– Я ничего не знал об этих переводах, – растерянно проговорил Кириков. – Миша, это правда?

– Не верь этой сучке. Она все врет. Она хочет нас поссорить.

– Если мы отсюда выберемся живыми, я могу вам, Петр Олегович, показать кое какие документы. Я так полагаю, что ваш друг и партнер собирался вас кинуть.

– Теперь я начинаю кое-что понимать, – задумчиво произнес Кириков. – Я знал, что ты на все способен, но только не на то, чтобы предать нашу дружбу.

– Вы очень наивны, Петр Олегович, – сказал я, – нежели было неясно с самого начала, что этому человеку нельзя верить ни в чем. За деньги он предаст мать родную, не то, что лучшего друга.

– Боже мой, как я был слеп! – вдруг простонал Кириков. – У меня было все: деньги, богатство, положение в обществе, а теперь я в миг всего лишился. И все из-за тебя, Михаил. Ты негодяй!

Внезапно произошло то, чего я никак не ожидал. Кириков бросился на Фрадкова и попытался его ударить. Тот залепил ему в ответ оплеуху. Мужчины, как заправские борцы, схватились друг за друга, при этом каждый старался повалить своего противника.

Я не вмешивался в эту драку, ко мне она не имела никакого отношения. Если им приспичило, пусть их выясняют.

– Разнимите их, – попросила Царегородцева.

– Зачем, они всю жизнь шли к этой минуте.

– На это противно смотреть.

Я хотел ответить ей, но не успел. Внезапно до нашего слуха донеслись выстрелы. Кириков и Фрадков тут же прекратили потасовку.

Выстрелы усиливались. Было такое ощущение, что там, наверху шел настоящий бой.

Я взглянул на Царегородцеву, и у меня создалось впечатление, что для нее все это не является большой неожиданностью.

– Что происходит? – спросил я.

– Надеюсь, мы скоро будем уже по-настоящему свободны, – ответила она.

Выстрелы как внезапно начались, так же внезапно стихли. Мы молча стояли в ожидании того, что за этим последует.

К счастью ожидание длилось не долго, раздались чьи-то шаги. Я на всякий случай поднял пистолет.

Царегородцева вдруг бросилась ко мне.

– Не стреляйте, – крикнула она.

В камеру на крик вбежали несколько человек. Среди них к своему величайшему удивлению я узнал Галанова.

– Эти ребята сдались, – доложил он Царегородцевой. – Можно выходить.

– Спасибо, – поблагодарила она.

– А что делать с этими? – кивнул он на Кирикова и Фрадкова.

– Что с ними делать? – переадресовала она мне вопрос.

– У нас есть показания, где Фрадков признается в соучастие в двух убийствах. По крайней мере, его следует сдать в милицию.

Почему-то это предложение не вызвала энтузиазма у Галанова.

– Я в этом не участвую, – решительно заявил он он Царегородцевой.

– Я хочу побыстрей отсюда выйти, – сказала она. – А там, на верху посмотрим, что делать.

– Путь на волю свободен, – усмехнулся Галанов.

Царегородцева пошла первой. Все остальные – за ней.

Мы вышли из подвала и у самого в него входа едва не споткнулись о тело одного их охранников. Вокруг его головы разлилась густая лужа крови. Без всякого сомнения, он был мертв.