Деньги дороже крови

– Вам ли не знать, что Фрадков никогда не пойдет на такой шаг. Да он скорей удушится, чем потеряет столько денег. – Царегородцва откинулась на спинку кресла. – Есть такое выражение: болит совесть, Мне всегда оно казалось немного надуманным. Но сейчас я чувствую, как она в самом деле болит. Неужели вы можете оставаться спокойным после всего увиденного?

– Я не спокоен, меня это тоже потрясло. Но, во-первых, я всегда стараюсь по возможности не показывать свои эмоции, а, во-вторых, я видел картины и похлеще. У нищеты, как и у богатства нет конечных точек. И в-третьих, я считаю, что прямо вины за все это нет ни у вас, ни у меня. В этом виноваты другие люди.

– Наверное, вы правы. Только от этого как-то не становится легче. Хочется по скорее заснуть, чтобы забылся бы этот кошмар. Вам не кажется, что мы все странно живем, не замечаем того, что делается вокруг нас. Вернее, замечаем только то, что не мешает нам наслаждаться жизнью.

– Это так, но не стоит доводить себя до несчастного состояния. Этим все равно никому не поможешь. Лучше принимать жизнь такой, какая она есть, во всех своих хороших и плохих проявлениях.

– Вы нашли для себя очень удобную позицию. Вы признаете виновность людей, но при этом не считаете их возможным ни в чем обвинять; ведь жизнь такая, какая есть. И другой нет и не будет. Я правильно вас поняла?

– По крайней мере, близко к истине.

Царегородцева на несколько мгновений о чем-то задумалась.

– А мне иногда казалось, что вы другой. Впрочем, я всегда знала про себя, что плохо разбираюсь в людях, слишком полагаюсь на поверхностные о них впечатления. Это, наверное, чисто женская черта. Извините, но я хочу лечь спать.

– Спокойной ночи. – Я встал и двинулся к двери. Внезапно я остановился. – А мне кажется, что вам стоит чаще доверять своим впечатлениям, – произнес я и вышел.

И сразу ж наткнулся на Семеняку, который стоял возле моего номера.

– А я вас с нетерпением жду! – воскликнул он.

Я открыл дверь и пропустил его вперед. Сменяка вбежал в номер и плюхнулся в кресло. Несколько секунд он сидел неподвижно, как статуя.

– Я выполнил вашу рекомендацию, Леонид Валерьевич, – вдруг выпалил он.

Теперь настала очередь молчать мне.

– Тем лучше, – произнес я.

– А что мне дальше делать?

– То же самое, что делали и раньше. Вы ничего н знаете, что произошло в редакции, киллер исчез, как привидение в замке и никому не известно, где он. Вот и вся ваша версия. А я в меру своей компетентности о происходящих тут событиях ее подтвержу.

– Если бы вы только знали, как я буду вам благодарен. – Неожиданно Семеняка извлек из кармана пухлый пакет и быстро протянул его мне. – От чистого сердца, – пробормотал он.

– Послушайте, – играя в негодование, произнес я, – за кого вы меня принимаете. Уберите или все наши договоренности я аннулирую.

– Я возьму, – поспешно проговорил Семеняка, – только умоляю. не отказывайтесь от своих обещаний. – Он, в самом деле, снова вернул пакет в свой карман. – У меня надежда только на вас.

– Я всегда делаю то, что обещаю.

– Я сразу понял, что вы необычный человек, как только вас увидел, – пробормотал Семеняка.

Мне стало смешно. Для него необычный человек тот, кто выполняет обещанное, кто не обманывает других. Далеко же мы пойдем с такими представлениями о жизни.

– Завтра утром мы уезжаем, – сказал я.

– Я буду вспоминать о вас с грустью, – заверил он.

– Спасибо. А как на счет машины?

– Об этом не беспокойтесь, она придет в точно указанный срок.

Дабы избавиться от Семеняки, я решил повторить прием Царегородцевой.

– Извините, но я хочу спать, Завтра рано вставать.

– О, я понимаю. И исчезаю. Позвольте лишь передать привет вам от моей супруги.

Семеняка встал и засеменил к выходу. У двери он выразительно посмотрел на меня и исчез из номера. Я же в самом деле решил, что лучше всего в этой ситуации – это лечь спать.

Глава 29

Едва я появился на работе, как с интервалом буквально в одну минута в моем кабинете раздалось три звонка. Первый от Фрадкова, второй – от Кирикова и третий от Костомарова. И каждый приятными голосами своих секретарш приглашал меня немедленно прийти к нему.

Я почувствовал некоторое затруднение. Кому отдать визит первому? Если выбирать по формальным признаком, то следует выбрать Кирикова, а если по соображениям практическим, то надо идти к Костомарову. Ну уж нет, к нему я пойду в последнюю очередь. Тогда не к тому, ни к другому, а к третьему.

Я поднялся на семнадцатый этаж и вошел в приемную. Секретарша при виде меня даже встала.

– Михаил Маркович вас ждет.

Фрадков встретил меня настороженным взглядом. Впрочем, я уже привык к такому выражению и не стал придавать этому большого значения. По другому этот человек просто не умел смотреть, так уж он устроен, что все люди вызывают в нем подозрение, ему кажется, что все только и думают о том, как бы выманить у него денег, облапошить его.

Фрадков кивнул мне головой, что одновременно означало приветствие и приглашение сесть. Что я и сделал.

– Какие ваши впечатления от поездки? – спросил он.