Деньги правят миром (СИ)

Когда «Ежедневный Пророк» разразился серией аристократофильских статьей, Дамблдор едва не наплевал себе в бороду: важный ресурс уплыл буквально из его рук. Да и особо нечем ему было оплачивать хвалебные статьи про магглорожденных… Гоблины были недовольны и новых ссуд не давали.

Как же не вовремя уехали Поттеры… Впрочем, есть еще Лонгботтом.

Вдовствующая леди Августа была рада его вниманию, как и ее сын. А уж после того, как сам директор выступил кем-то вроде свата и благословил его брак с Алисой, которую мать ни в какую принимать не хотела, Фрэнк готов был боготворить Великого Чародея. Свадеб следующим летом будет много…

Комментарий к 36. Сезон меток /Разводя руками/: Вот такие они получились. Просто люди. С плохими чертами и с хорошими.

====== 37. Круцио ======

Самопровозглашенный лорд Воландеморт развернулся, как только мог, в первую очередь с метками. «Обработаны» были все, и если раньше он собирался «награждать» своим знаком только молодое поколение, то очень скоро пришлось сменить парадигму.

А все потому, что разброд и шатание среди его старых сподвижников, которые, как он и думал, начались с Вальбурги Блэк, его не устраивали совершенно. Да и к самой метке он добавил кое-что, так что теперь отмеченные ею не могли даже обратить свои силы против него: метка попросту начала бы гореть и горела бы, пока не перекачала все силы предателей к нему.

Далеко не сразу он заметил, что его недовольство тоже передается по метке, вызывая довольно болезненные ощущения у ее носителей, хорошо, что не у всех, а именно у того или тех, кто вызвал его гнев. Это не было запланировано, так что Том, просто чтобы разобраться с этим, неоднократно с разной степенью сердился на нескольких добровольцев: молодых Лестрейнджей и, естественно, Беллу. Адепты либо покряхтывали, потирая предплечье, либо скулили и корчились… Только Беллатрикс вела себя как-то странно, словно ей нравилось принимать боль.

Приходилось отпаивать добровольных помощников обезболивающим, а иногда и восстанавливающим. Срочно нужен был приличный зельевар — не самому же варить, в конце концов. Он дал распоряжение найти специалиста. Тому было неприятно смотреть на то, как его подопытные страдают, но после нескольких попыток он понял, что после каждой болевой волны у него просто невероятно поднимается тонус — настолько, что он, кажется, мог бы даже не нуждаться во сне. Он попробовал не спать — получилось прекрасно.

Вскоре он установил, что максимум пользы он получает именно наблюдая. «Что ж, — решил он, — если выбирать между силой и чистоплюйством, надо быть совершенным психом, чтобы предпочесть второе». И через некоторое, весьма короткое время смирился, а потом ему стало даже нравиться…

В очередной раз тренируя легилименцию на добровольной помощнице, Том пару минут в некоторой оторопи созерцал совершенно неприличные картины в разуме Беллы. Нет, он бы спокойно просмотрел все ее сумасшедшие и довольно извращенные мысли, если бы сам не был главным героем этих фантазий.

«Придется наказать», — решил он, и, не откладывая принялся за дело, до конца не разрывая контакт, в экспериментальных целях, конечно же.

Такого он не чувствовал еще никогда. Собственно, его персональный эмоциональный диапазон был, мягко говоря, более чем скромным: радость от удачи, гнев от неудачи, да страх собственной смерти, который изрядно уменьшился после первого же ритуала с дневником, а после третьего и вообще исчез. Вот и все. Но тут прямо в его голову хлынул восторг, обожание, боль и счастье…

И он сорвался: ему хотелось еще! Он пил это безумие, как дорвавшийся до воды путник, сухими губами бросая очередное Секо и снова погружаясь в вакханлию неизведанных и ярких чувств.

Однако последние крохи разума подсказали, что Белле будет трудно восстанавливаться после стольких режущих, и язык словно сам прошептал:

— Круцио…

Так страстно он еще не говорил никогда. Почему это не пришло в его голову сразу? Идеальное заклятие, никакой грязи, никаких повреждений, а значит, меньше лечить. Воистину безупречный способ!

Молодая Лейстрейндж, застонав, упала грязной сломанной куклой, а к нему пришла волна всемогущества, словно вознесшая его к небу, к звездам… Ноги оторвались от пола, он парил в воздухе, наслаждаясь этим, восхищаясь собственной силой и гениальностью.

«Решительность! Решительность и ярость — вот то, чего мне не хватало! Теперь Британия будет у моих ног! Сначала Британия»…

Когда Белла потеряла сознание, волна медленно поставила его на пол, словно опуская на берег. Он посмотрел на скорчившуюся у его ног женщину и отменил заклинание. Она еще нужна. Она, как никто, теперь нужна ему…

Он пока не знал, что его подопытные попробовали те же действия, что и он — и получили тот же результат. Вот только оказалось, что сила приходит от созерцания любых страданий, хоть мага, хоть маггла.

А что вы хотели от метки воинов, собирающей энергию во время агонии жертвенных животных и врагов? Индейцы не случайно практиковали необычные казни для своих противников: долго, медленно, доставляя им максимум мучений…