Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов

Открывший ему дверь Гулло оказался высоким и стройным человеком с густыми седыми волосами. Он пригласил его в офис, наполненный книгами. Своим мягким голосом с вежливыми интонациями Гулло объяснял, как важен язык, которым написано прошение, – он должен отражать духовную чистоту людей, занявших церкви. Он признал, что это сложный случай, но ему самому было интересно посмотреть, как Ватикан будет решать вопрос об этике финансов. «Вам надо избегать любого намека на юриспруденцию англо-саксонской системы», – предостерег Гулло. Несмотря на то, что подавать апелляции следует в жесткие сроки, конгрегации и суды Ватикана могут рассматривать их так долго, как пожелают.

Борре полагал, что теперь, когда другие диоцезии испытывают великие финансовые трудности, советы приходов могут появиться и в других местах. Это был здравый вывод, основанный на наблюдении: Борре видел, как бостонский кризис заставил действовать Леннона, затем О’Мелли, которые вынуждены были скрывать информацию о том, как Лоу использовал финансы и как он покрывал преступников, – вся эта система, защищавшая саму себя, была испорчена. Католики вправе знать правду о деньгах церкви. Прихожане из Скрентона, Аллентауна, Нового Орлеана и Кливленда и других диоцезий, которых уже насчитывалось более двух десятков, обращались к Борре в надежде, что он поможет им предотвратить закрытие приходов. В целом подавляющее большинство приходов в США закрывалось без заметных протестов, поскольку во многих из них осталось слишком мало прихожан. Но когда протесты возникали, они демонстрировали, что епископы тратят деньги, почти или совсем ни перед кем не отчитываясь. Борре стал собирать информацию по разным диоцезиям, используя материалы СМИ, и разрабатывать инструкции о том, как подать каноническое прошение в Конгрегацию духовенства в том случае, если епископ не дал ответа в течение тридцати дней, и как дела рассматриваются в Сигнатуре.

Общаясь с Гулло, Борре старательно избегал рассуждений о несправедливости американских прелатов. Для Гулло юридическая система Ватикана была бизнесом, той структурой, в которой он работал как профессионал.

Мэри Бет удивилась тому, что, вернувшись домой, ее муж достал латинский словарь и стал вспоминать итальянский. По крайней мере, он не ворчит, просматривая выпуски новостей, и не терзается скукой, как некоторые вышедшие на пенсию мужчины, плохо понимающие самих себя. Хотя она покинула церковь, Мэри Бет однажды посетила группу изучения Библии вместе с Роуз. «Я это делаю, потому что люблю маму», – сказала она тогда себе. Столкновение Питера с бюрократическим аппаратом церкви заставило ее размышлять, ей было интересно понять, что здесь происходит с собственностью. Она сочувствовала людям, спящим на церковных скамьях.

– Зачем я за все это взялся? – спросил однажды Борре у жены.

– Тебе надо освоить некоторые новые вещи, которыми ты никогда в жизни не занимался, – ответила она.

Борре задумался об этих словах, но продолжал искать ответ на свой вопрос.

9 Секреты и боль

Путь, приведший Питера Борре в Кливленд, лежал между Бостоном и Римом. В большой диоцезии штата Огайо разразился финансовый скандал, когда Борре встретился с сестрой Кристиной Шенк. Эта сестра годами работала над расширением сферы деятельности приходов, которым не хватало священников; она верила, что рано или поздно епископы задумаются о том, как вдохнуть новую жизнь в церковь, и решат, что надо разрешить женатым католикам и женщинам служить священниками. В 1991 году диоцезия Кливленда сделала верный прогноз о сокращении числа священников с 480 до 340 в течение десятилетия, что соответствует общему уменьшению их числа с 1970 года на 40 процентов[408]. Сестра Кристина видела из истории, что Рим готов меняться, когда очевидная всем реальность того требует.

В 1990 году Крис Шенк вместе с отцом Лу Трайвизоном, после восьмимесячного изучения влияния нехватки священников на церковь Воскресения в Солоне, богатом пригороде Кливленда, где служил Трайвизон, основали группу FutureChurch. Их девиз звучал так: «Мы любим церковь… Мы трудимся ради того, чтобы сделать ее лучше!» Прошли годы, и когда все услышали о бдениях в Бостоне, их программа была вполне созвучна происходящему: