Дэниел Мартин

Джейн ещё некоторое время сидела с Сабри, беседуя с ним о чём-то, на этот раз — всерьёз. Сабри возбуждённо жестикулировал. Она время от времени кивала, как будто сочувствуя его словам. Вскоре к ним присоединились Ассад и писатель, и Джейн разговорилась. Она явно пользовалась успехом. Дэн был доволен и в то же время, странным образом, немного обижен: ему здесь надоело, в нормальных условиях он уже готов был бы отправиться домой. Но ему не хотелось уводить Джейн, которой всё это явно нравилось, и, кроме того, он стремился подавить в себе недовольство тем, что она, по-видимому, чувствует себя гораздо более свободно с этими чужими людьми, чем с ним. Остальные женщины собрались в другом углу комнаты: шёл оживлённый женский трёп на более мягком, чуть пришепётывающем арабском, чем тот, на котором говорили мужчины; может быть, и помимо их желания, но создавалось впечатление, что им не к лицу соперничать с этой иностранкой, перенимая западную манеру общения с мужчинами.

Другая часть его «я» гордилась тем, что Джейн до сих пор сохранила способность очаровывать. Ведь она скорее всего была здесь старше всех остальных женщин, но чёрное платье с глубоким вырезом ей очень шло, в нём она выглядела на несколько лет моложе, и наряд её резко контрастировал с довольно обычными вечерними платьями других дам. Через некоторое время жена Ассада подошла туда, где беседовали Дэн с профессором, и, предложив им ещё по чашечке коричного чая, улыбнулась ему: его «подруга» всех их пристыдила. В Ливане всё иначе, но здесь, в Египте, пожаловалась она, приёмы всегда вот так проходят — женщины, даже самые эмансипированные, в конце концов оказываются как бы в гареме, вынужденные беседовать исключительно друг с другом. Маленький техасец, сидевший рядом с ним, попытался было выступить в защиту обычая, заявив, что потому и приехал в Каир, чтобы сбежать от женщин, вечно стремящихся переговорить первого попавшегося им мужчину. Но дело кончилось тем, что Дэна внедрили в «гарем» и на некоторое время он сам стал центром внимания. Его расспрашивали о фильме, потом — стоило ему признаться в этом — о его первом приезде в Египет. Беседа выродилась в этакую провинциальную болтовню ни о чём, он чувствовал, что больше не выдержит. Ему наконец удалось перехватить взгляд Джейн с той стороны комнаты. Она вопросительно приподняла брови. Он кивнул и поднялся со стула.

В такси он взглянул на неё:

— Ну как, жива?

— Знаешь, я ни за что на свете не хотела бы упустить эту возможность! Ужасно рада, что мы пошли.

— Мне кажется, ты просто покорила Сабри.

— Необыкновенный человек. Он потом мне всю свою жизнь рассказал. Он фактически самоучка. Отец его — простой крестьянин.

— Интересно, какие он пьесы пишет?

— В пересказе одна мне показалась довольно интересной. Вроде бы арабский вариант «Комедианта»349. Но об Осборне он и слыхом не слыхал. — Послышался лёгкий вздох. — Он почти уговорил меня попытаться перевести её на английский. Кажется, в прошлом сезоне она шла в Париже.

— Надо бы сначала выяснить, захочет ли кто-нибудь её ставить.

— Он собирается прислать мне французский вариант.

— Ну что ж. Может, ты наконец нашла своё metier. — Джейн не ответила, будто теперь это он портил ей удовольствие. — А жена Ассада тебе понравилась?

— Да. Жаль, я с ней мало говорила.

— Надо будет мне послать ей завтра утром цветы.

Джейн быстро наклонилась вперёд и повернулась к нему:

— Дэн, слушай, давай я это сделаю. Пожалуйста. Мне очень хочется.

— Ты живёшь в жестоком мире кино. Ни тебе, ни мне не придётся платить за цветы. Платит студия. — Джейн понурилась. — В своё время студия оплатит и сегодняшний приём. Так что пусть угрызения совести тебя не терзают.

Она помолчала, откинулась на спинку сиденья, но уступила с явным неудовольствием.

— Ну так и быть, — сказал Дэн. — Пошлём ей цветы в складчину.

— Спасибо.

Оба шутили, но он заметил в её глазах огонёк, свидетельствовавший — она помнит, знает, по-прежнему понимает его; Дэн отвернулся, чтобы скрыть улыбку.

— Я всё забываю, что имею дело с вдовой философа.

— Я считаю, это как раз тот случаи, когда можно хоть как-то отплатить за доставленное удовольствие. Выразить благодарность.

— Разумеется. И будь терпимей. Я слишком долго прожил в этом коррумпированном мире.

— А я начинаю видеть его соблазны.

— А я-то надеялся, ты поможешь мне увидеть их ничтожность.

Она покачала головой.

— Для этого я слишком недавно вырвалась из монастыря.

Дэн снова улыбнулся, и между ними воцарилось молчание.