Depeche Mode

17 августа 1995 года новость о попытке самоубийства Гаана распространил K-ROQ – в сообщении говорилось, что его поместили в медицинский центр «Седарс-Синай» для лечения от «разрывов тканей». Поспешно вышло официальное заявление, сообщавшее, что Гаан «отдыхает в комфортных условиях». Детектив Джоэл Браун из департамента шерифа Западного Голливуда дал заключение: «Двухдюймовые (пятисантиметровые) разрезы тканей на запястьях». Одурманенная лекарствами рок-звезда признала, что «это определённо была попытка самоубийства. Но также и крик о помощи. Я так устроил, что меня бы обязательно нашли».

После недолгого пребывания в психиатрии Гаана выписали, и он сразу отправился обратно в Sunset Marquis, чтобы свои штучки собрать. Позже он будет вспоминать о том времени в новой квартире в Санта-Монике как о периоде «серьёзного употребления» – «как только я вышел, я взялся за старые фокусы. Немного очищался, а потом по новой. И с каждым разом мне требовалось больше и скорей. Всегда не хватало. Я просто, блин, фигачился, пока не вырубался или ещё чего. В этом моя проблема. Да любого торчка проблема. Они не понимают, когда надо остановиться. Я не знал, когда остановиться. Шёл от худшего к ещё более худшему.

Какое-то время если не мог достать дозу, то чуть ли не воду себе впрыскивал, выжимал ватки, выжимал вообще всё, что осталось, и ширялся этим. Конечно, сам этот ритуал для меня тоже имел значение. Вообще я когда сейчас об этом думаю, то понимаю, что сама вот та гнусная радость от того, что ты где-то что-то достаёшь, когда наркотики уже больше не действуют, вот это – целое дело. Ширнуться, но чтобы башку не снесло – оно самое».

К этому времени нехорошая слава его недавних арестов стала означать, что у него больше нет связей. Употребление наркотиков привело его прямо в сердце тёмной жизни Лос-Анджелеса. А он в связи с этим прославлял мачистский пофигизм преступного мира Лос-Анджелеса с искажённым восторгом англичанина-наркомана, живущего за границей. «Мне несколько раз пушки к башке приставляли, и вся такая прочая херня, – хвастался он одному журналисту. – Но, правда, идёшь в притон – чего там ожидать-то? Там все чокнутые на всю голову, а в штанах 38-й калибр спрятан». Сочетание усиленной наркотиками паранойи и мачистского эго заставили Гаана приобрести своё оружие. В 1977 он хвастался: «У меня много пушек, есть 9-милли-метровый, есть 38 калибра револьвер, ружье 12-го тоже. Я просто думал, что за мною придут. Ну, как в финале фильма “Хорошие парни”, когда за главным героем следят с вертолётов. Ну, то есть если б правда вертолёт бы пролетел или машина мимо проехала – я бы психанул. У меня вообще паранойя началась жуткая, я всё время 38-й с собой носил. Идёшь в центр города, а там торчишь с реально крутыми ребятами, которые за столиком сидят, положив пушку перед собой. Я боялся всех и всего. Ждал до четырёх утра, чтобы проверить почтовый ящик, потом шёл к калитке, запихнув пистолет за пояс сзади. Думал, что они за мной пришли. Кем бы эти “они” ни были».

Он продолжал раздвигать свои границы, всё увеличивая дозы, причём заявлял, что дошёл до того, что колол героин и принимал кокаиновые спидболы вместе, потому что по отдельности они не действовали. Его эмоции в то время были либо совсем притуплёнными, либо экстремальными – он фантазировал про «…загнать здоровый спидбол на небеса – просто хотел перестать жить в этом теле. Исчезнуть. Остановиться. Остановить себя. Перестать жить в этом теле. Я покрывался мурашками, я так себя ненавидел за то, что сделал с собой и всеми окружающими».

А в Лондоне Depeche Mode решили пригласить нового продюсера для пробной, осторожной сессии. Мартин Гор вспоминает, что после того, как он включил Дениэлу Миллеру свои новые демо-треки, он заметил, что единственная концепция этих треков в том, что ему понравилась их идея – они «довольно хип-хоповые в определённом смысле». Поэтому мы стали думать, что надо бы сделать их в танцевальном ключе, и, думаю, именно Дениэл и предложил Тима Сайменона из группы Bomb The Bass. Он спросил: “А как ты насчёт Тима, он вроде хороший парень?”» Гаан позже отмечал, что «массу имён нам предлагали, но мы выбрали его, потому что мы с Мартином очень любили альбом Гэвина Фрайдея, который он продюсировал. Этот альбом, Shag Tobacco, – совершенно блистательный, звук нам очень нравился. А Тим к тому же большой фанат группы Depeche Mode».