Depeche Mode

«Были, конечно, забавные моменты, но в общем это была дико, сука, тяжёлая работа. Мы с Мартином кучу времени чесали бороды, потом говорили Дэйву Клейтону, что играть, и это всё так непохоже на то, как Мартин работал с кем-нибудь вроде Алана, который часами тихо работал над звуком клавишных». Однако мягкому, познавательному подходу Сайменона иногда не удавалось вытащить из его молчаливого студийного соратника мнения о музыкальном направлении: «Мартин обсуждает музыку очень редко, – говорит он, вторя комментариям Уайлдера. – Я, бывало, пытался вывести его на разговоры об этом, но обычно, если всё правильно, он ничего не говорит, если нет – то предлагает другую идею. Я всё пытался какой-то отзыв от него получить, но поскольку сессии были такими открытыми, то на самом деле не намечалось никакого конкретного направления, до тех пор пока всё в конце не сложилось».

Про новое студийное партнёрство, которое оказалось шагом в сторону от метода Флада, у Гаана есть несколько оговорок: «Мартину очень нравится работать с Тимом, потому что Тим работает примерно в той же манере, что и Мартин, так что они поладили очень хорошо. Мне кажется, Флад просто был чуть более экспериментатором, и я тут ничего плохого про Тима не хочу сказать, но Флад в музыке стремился попробовать как можно больше всего разного и копнуть глубже, чем просто давать один формат или просто программировать всё, каждую песню».

Результат этого начального периода Гора ободрил настолько, что он написал ещё три песни, включая неприукрашенную «Barrel Of A Gun». Сайменон: «В конце первого периода я предложил Мартину: “Забудь ты эти сраные смены аккордов, просто сделай беспощадный грув”, и он принёс “Barrel Of A Gun”. Там, конечно, есть одна смена аккордов!» К концу второй исткотовской фазы для записи вокала готовы были шесть треков. После пары телефонных разговоров с Дэйвом Гааном решили, что Depeche Mode переместятся в Нью-Йорк, чтобы пойти навстречу певцу, которому до смерти надоело летать в Англию. Сайме-нон вспоминает, что группа по прибытии в Америку излучала оптимизм: «Казалось, что это очень позитивная штука – то, что мы приехали в страну Дэйва и альбом на второй стадии подготовки». Сначала Дэйв наврал им, что он чист, и группа в Нью-Йорке постаралась повеселиться – клубились почти все ночи, конкретно в хаус-клубе The Tunnel, где за пультом диджея стоял Джуниор Васкес. Однако в течение двух недель приехавшие музыканты и продюсер проводили кризисные конференции на задних сидениях такси по дороге в студию Electric Lady – об ухудшающемся состоянии здоровья Дэйва. Дело не в том, что фронтмен не показывался в студии или не старался, но он просто не мог ничего сделать нормально – его голос «сыпался», а на работе он концентрировался с большим трудом. Гаан объясняет: «Когда мы начали этот альбом, я 90 процентов времени был под кайфом, остальное время <по слухам последние две недели в студии Electric Lady> в ломке, потому что бросил резко. Стало совершенно ясно, что я не в состоянии простоять у микрофонной стойки больше часа без желания упасть на пол и умереть».

Потратив десять дней на запись вокала песни «Sister Of Night», Сайменон признался, что «мы просто не знали, что дальше делать. Все очень расстроились и вообще откровенно говорили: а стоит ли вообще продолжать, какой в этом смысл? На определённом этапе они вообще хотели закрыть всё это дело». Гаан: «Они нервничали, боялись. Я же был хронически срывающийся. Я разрушал всё – и свою жизнь, и их». Гор примерно год спустя или около того признал: «Во время записи этого альбома я прям чётко чувствовал, что он его не закончит. Я стал думать о том, чтобы доделать его как сольный артист, кем мне быть на самом деле совсем не хотелось».

Группа оставила катастрофические ньюйоркские сессии в середине мая, имея на руках дополнительно доработанные инструментальные треки, пару новых песен, которые Гор написал в лайв-помещении студии и один «завершённый» вокальный трек для «Sister Of Night». Вопреки позднейшим уверениям Гаана, что-де он считает эту песню одним из своих лучших выступлений за всю карьеру, «Sister Of Night» на самом деле собрана из множества дублей. Но тем не менее, это неотвязное напоминание певцу о тех душевных муках: «Я слышу себя, боящегося до смерти всего. Я очень рад, что для меня есть такое напоминание. Я вижу боль, которую причинил каждому».