Depress.io

Если мы с братиком и узнали так рано то, на что мыслители предыдущих поколений клали целиком свои жизни, то это не повод впадать в коматоз до скончания наших времен. Мы можем продолжать мыслить и строить жизнь на почве того, что оставили нам предыдущие поколения. Их труды духовно спасают, протягивают светлую руку помощи. Бесконечно ценно знать, что то, что с тобой происходит, было пережито многими людьми до тебя, и их мировоззрение дает мотивацию и вдохновение на жизнь.»

Не знаю сколько времени я провел, сидя на крыльце и снова выписывая себя, но я наконец почувствовал утомленность, поэтому встал, потянулся и отправился спать, даже не подозревая о том, что ждет меня этой ночью.

XVI. [ Освобождение ]

Это был теплый летний день, мы играли с друзьями в баскетбол на нашей школьной площадке, на которой мы до сих пор проводим время, несмотря на то, что некоторые из нас выпустились больше четырех лет назад. Игра, как обычно, была безумно веселой и эмоциональной, ведь собраться в компании с родными школьными друзьями – всегда огромная радость, задевающая ностальгические струны души. Мы бегали, кричали, активничали, восторгались от красивых попаданий в корзину и расстраивались и вымещали свою агрессию от глупых промахов. Я очень сильно вспотел и выдохся, было невыносимо жарко от активности под палящим солнцем, мне нужно было попить. К сожалению, воды ни у кого не оказалось, поэтому парни сказали мне, что подождут меня, пока я схожу за водой для себя, и что были бы рады, если бы я принес баклажку на всех. Я вышел с территории школы и поехал в магазин на соседней улице на своем скейтборде.

Проезжая мимо дома с большими темными окнами, я увидел свое отражение. Мне двенадцать лет. От этой мысли о своем возрасте я почувствовал робость и беззащитность. Маленький, один в огромном мире, который кажется таким страшным и опасным. Нет, он не кажется, он действительно такой. Люди кругом выглядят агрессивно и безжалостно, кидают на меня пугающие взгляды. У меня прическа «под горшок», от которой я чувствую себя просто посмешищем, и ужасно кривые зубы, из-за которых мне стыдно открывать рот, чтобы их никто не увидел. Хотя нет, зубы уже почти ровные: я же поставил брекеты полгода назад. Мне хочется скрыться от этого всего, почувствовать себя в безопасности, но как назло меня мучит жажда, с которой я вышел со школьной площадки. И тут я увидел этот передвижной ларек у дороги.

Продавец очень доброжелательно помахал мне рукой из маленького окошка своего ларька, а я заметил у него на прилавке все то, что мне нужно: вода, сладкая газировка и мороженое. Я подошел к его магазинчику и попросил желанные «утолители жажды». Он поставил к небольшому окошку в прилавке все, что я попросил, таким образом, что самого продавца стало не видно, остался слышен только его голос. Я спросил:

– Сколько с меня?

– Сто восемьдесят два килоджоуля.

– Сколько, простите? Не понял.

– Сто. Восемьдесят. Два. Килоджоуля, – повторил продавец немного закипая.

– Я Вас не понимаю. Сколько это в рублях?

– Сынок, у тебя физика была в школе? – сказал продавец уже раздраженным голосом.

– Еще нет, она с седьмого класса только начинается, в следующем учебном году.

– Мне не нужны твои чертовы деньги, маленький ублюдок! Мне нужна твоя энергия жизни! – проревел продавец, чуть ли не захлебываясь в своих слюнях.

Мне стало очень страшно от той ярости, с которой он произнес эти слова. Я сразу понял, что надо бежать, поэтому резко развернулся, оставив у передвижного магазинчика свой скейтборд, и рванул назад к школе. Я услышал, как продавец громким ударом выбил дверь своего ларька и выбежал из него за мной.

«МНЕ НУЖНА ТВОЯ ЭНЕРГИЯ ЖИЗНИ!», – кричал он вслед.

Я не сомневался в том, что он меня догонит: в детстве все взрослые, против которых играючи пытаешься соревноваться, выглядят явно быстрее и сильнее тебя, хотя все равно всегда есть надежда одолеть их. Я не успел пробежать и десяти метров, как продавец схватил меня со спины. Я кричал, но рядом никого не было, и тогда он потащил меня в сторону ларька. Он затащил меня внутрь и захлопнул дверь. Там была абсолютная тьма, и я не мог разглядеть его. Я до сих пор еще ни разу не видел его лица, потому что все это время оно было неразборчивым или чем-то прикрыто. Мне было страшно, но он отпустил меня. Я ничего не видел и наугад попытался нащупать и отворить дверь, которую он только что запер, но двери не было. Не было никаких стен, не было продавца, не было ничего – я просто оказался в темной безграничной комнате.