Депутатский запрос

Значит, так: каждый из нас может оказаться «частным лицом» в двух случаях: когда он  п р о с и т е л ь  и когда — п р е д л а г а т е л ь. А задумывались ли вы над тем, как переводятся эти случаи… конституционно? Не звучат ли они как  п р а в а  и  о б я з а н н о с т и, закрепленные Основным Законом страны? Я, по крайней мере, воспринимаю их именно так. Вы идете просить не то, что вам взбредет в голову, а то, на что у вас есть право, ибо Конституция если и противопоставляет личный интерес общественному, то только  п а р а з и т и ч е с к и й, а за таким, как правило, в конторы не ходят, наоборот, от конторы прячут. Однако ж вопрос остается: почему  п р а в о  приходится  п р о с и т ь?

Четыре года назад в очерке «Хвала дому своему» я писал о том, что государственные предприятия могли бы иметь в своих планах графу: «Услуги населению». Скажем, доставить по заказу гражданина тот же воз песка или навоза. Нынче это узаконено. Сейчас официально поставлен вопрос о привлечении к оказанию услуг предприятий и организаций всех министерств и ведомств независимо от их специализации и характера основной деятельности. Дело, конечно, в возможностях: сначала их не было, теперь есть. Но не только. На селе, например, без колхоза, совхоза или иного предприятия вообще не проживешь, поэтому там при любых возможностях хозяйства, сколь бы малы они ни были, а коня, машину, сена, соломы селянину дай, податься ему больше некуда. Горожанин же свои нужды удовлетворял через «левака», или «шабашника». Следовательно, суть вопроса в том, насколько укоренилось противопоставление двух интересов: личного и общественного. Можно их «смешивать» или нельзя? Представляют они нечто единое, взаимосвязанное или не представляют? Длительный опыт противопоставления показал, что ничего хорошего из этого не вытекает. Если право, скажем, на жилище провозглашено и закреплено, надо его и обеспечить услугами на постройку, ремонт и т. д. Следовательно, принимать нас в государственных учреждениях как частных лиц уже не будут: личный интерес стал частью общественного. В некоторых республиках и областях сельский житель может прийти в контору и заказать проект на личный свой дом. И даже сказать: вот вам деньги — постройте. От него принимают заказ и исполняют, все честь по чести, никто ему не покажет на дверь как частному лицу. Все это называется  п р а в о м  гражданина, и оно, это право, защищается всеми институтами. Не удовлетворены — можете обжаловать, и спор будет решен в вашу пользу. Может случиться, что и не скоро…

Вот, к примеру, что такое деревенская улица? Имеет ли на нее право живущий в деревне? Или она — собственность колхоза, совхоза, завода и они вольны делать с ней что угодно? Юрист ответит точно: в личную собственность гражданину передан участок для застройки и ведения подсобного хозяйства, тут он хозяин, улица же — собственность общественная. Но в улице в равной степени соединились два интереса: жителя и колхоза. Первого даже в большей степени, потому что колхоз может и в объезд деревни ездить, а колхозник не может: к дому подойти-подъехать он может только улицей. Выходит, что житель деревни имеет на улицу право. Почему же с его правом не считаются?

Вот уж тут вопрос не пустячный. Он в наше машинное время встал столь остро, что перед деревенским жителем возникла альтернатива: или дом куда-нибудь перевози, или ставь на обоих концах улицы железобетонные надолбы, чтобы преградить путь машинам, — жить становится невмоготу.

Наша районная газета «Путь Октября» ведет настоящую войну с хозяйственниками за право деревенского жителя на свою улицу. Приведу несколько выдержек из писем в газету:

«Когда наступает зима и после первых морозов выпадает снег, жители нашей деревни Кулево облегченно вздыхают: теперь хоть надышимся чистым воздухом. До кормозавода и обратно снуют машины и тракторы, но с шумом мы уже смирились. А вот летом прямо беда — поднимается от машин такая пылища, что прямо дышать нечем. Ни окна открыть, ни малого ребенка на улицу выпустить, ни белья после стирки повесить…»