Деревянные актеры

Мариано, стоя на четвереньках, устанавливал на сцене стенку с прорезанным окошком, маленький стол и табуретки. Пожилая женщина зашивала розовое платье Смеральдины, висевшей на гвоздике. Долговязый парнишка, держа в зубах нитки, распутывал султана. Старик с пластырем на глазу наигрывал на скрипке. Ему подпевала кудрявая девушка в пестром платке.

— Еще раз, Лиза, еще раз! — говорил старик и отбивал такт ногой.

— Готово! — сказал Мариано, слезая со сцены.

Он взял в рот жестяную пластинку-пиветту и заверещал голосом Пульчинеллы:

— Представление продолжается!

Мы поспешили к нашей скамейке. Занавес поднялся. Мы увидели комнату с узорным окошком. В углу виднелся очаг, посредине стояли стол и табуретки, у стены — резной сундук.

Панталоне в черном бархатном плаще, переваливаясь, вышел на сцену. За ним, мелко семеня ножками, бежала Смеральдина в розовой юбочке.

— Прощай, Смеральдина, — сказал Панталоне густым голосом. — Я еду в Падую за товарами. Гляди, чтобы без меня сюда не шатались монахи. Я их терпеть не могу! Заведут глаза, бормочут молитвы — будто святые, а сами норовят угоститься задаром или вытянуть деньги у хозяйки, пока хозяина нет дома. Если без меня побывает здесь монах — уж я наломаю ему бока! — Панталоне грозно трясет деревянной бородкой.

Смеральдина ахает, всплескивает ручками и клянется, что она ни одного монаха не пустит на порог. Проводив Панталоне, она приносит лютню, играет и поет, сидя у окошка.

Я знаю, что на коленях у Смеральдины — не лютня, а простая дощечка без струн. Я слышу, как старик за сценой наигрывает на скрипке, а кудрявая Лиза подпевает ему, — и все-таки мне кажется, что это играет и поет маленькая деревянная Смеральдина в креслице у окна. Она двигает ручками над лютней, качает головой и отбивает такт.

— О, что за ангельское пение, синьора Смеральдина! Да будет мир с вами! — говорит скрипучий голос.

В окошко заглядывает бритая, толстощекая голова монаха. Слово за словом — и толстый монах входит в дом. Слово за словом — и он усаживается за стол. Смеральдина приносит рыбу, жареного петуха и огромную тарелку с макаронами. Монах раскрывает рот, и… — поверите ли? — макароны сами скачут ему в глотку с тарелки!

Зрители хохочут, топают, кричат. Я сам разеваю рот, глядя на этого обжору. Монах снова раскрывает пасть, и снова макароны прыгают с тарелки.

Вдруг слышится пронзительный голос:

— Ля-ри-ля-ля! Ля-ри-ля-ля!

— Пульчинелла! Пульчинелла! — кричат зрители, вскочив с мест.

В окошко заглядывает Пульчинелла в черной масочке и белом колпаке. Он стучит в раму.

— Хозяюшка Смеральдина, пусти усталого путника!

— Ступай прочь, бродяга! — отвечает Смеральдина.

— Сгинь с глаз моих, нераскаянный грешник! — кричит монах и щелкает челюстями над тарелкой.

Пульчинелла исчез. Монах объедается за столом. Смеральдина приносит большую бутыль с вином, и вдруг — снова стук. В окошке появляется голова Панталоне с деревянной бородкой.

— Отвори! — кричит Панталоне. — Я забыл дома кошелек.

Монах уронил бутылку. Смеральдина ахая мечется по сцене. Ну и попадет же теперь обжоре-монаху!

— Спрячьтесь в сундук, ваше преподобие! — лепечет Смеральдина.

Монах прыгает в сундук. Тарелки с кушаньем и бутыль летят за ним следом. Крышка захлопнута. Только пучок ниток, идущий из сундука кверху, выдает, что в сундуке — монах.

Вместе с Панталоне входит Пульчинелла. Он приплясывает, поводит своим длинным носом, — кажется, будто он подмигивает Смеральдине.

— Я привел гостя, Смеральдина, — говорит Панталоне, — накорми нас ужином!

— Нечем ужинать, дружок, в доме нет ничего съестного, — жалобно отвечает плутовка.

— Та-та-та! — пищит Пульчинелла. — Я сам вас угощу ужином!

— Да ты кто такой? — спрашивает Панталоне.

— Я — художник, я — и сапожник, я — пекарь, я — и лекарь. Я заговариваю зубы, лечу дураков от глупости, — пищит Пульчинелла.

— Да что ты? — удивляется простак Панталоне.

Тут Пульчинелла садится на стол и, болтая ногами, говорит такую ерунду, что зрители смеются не переставая. Джузеппе рядом со мной смеется тихим стариковским смехом, а я хохочу во весь голос.

— Я на метле летаю, чертей вызываю, я — чародей-чернокнижник! — пищит Пульчинелла.

— Хотел бы я поглядеть чорта! — вздыхает Панталоне.

— Изволь.

Пульчинелла становится посреди комнаты, притопывает ногами и бормочет заклинания:

— Бу́рум, бу́рум, бандара́, чембуранда чембара́!

Смеральдина и Панталоне забились в угол и трясутся от страха. А Пульчинелла кричит все громче, прыгает все выше, носится по сцене, опрокидывает стол и табуретки. Наконец он подбегает к сундуку.

— Эй, чорт, выходи!

— Оо-о! — страшным голосом вопит монах и выскакивает из сундука. Панталоне от страха упал в очаг и дрыгает ногами в воздухе. Смеральдина плачет, упав на колени. Пульчинелла колотит монаха дубинкой, гоняет его по всей сцене и выталкивает за дверь. Потом он вытаскивает из сундука тарелки с кушаньями и зовет хозяев ужинать.

— Ох, — стонет Панталоне, — натерпелся я страху! А правда, Смеральдина, будто чорт похож на толстого монаха?