Деревянные актеры

Тут старик зацепил своим морщинистым пальцем нитку, прикрепленную к пояснице Пульчинеллы, и, нагнув коромыслице, отпустил все остальные нитки. Пульчинелла согнулся пополам так, что руки его коснулись земли.

Тогда старик выпрямил его, потянул нитку, привязанную к животу, опять опустил коромыслице, и Пульчинелла, откинувшись назад, сделал мост, как заправский акробат.

— Теперь у Мариано будет самый ловкий Пульчинелла во всей Венеции! — воскликнул гость. — Но покажите мальчугану и ваших кукол, дядя Джузеппе. Он это заслужил. Да и мне хочется взглянуть на милых деревянных актеров!

Джузеппе довольно усмехнулся и открыл скрипучую дверцу стенного шкафа. Я заглянул в шкаф и замер. Там, подвязанные на нитки, висели куклы с прямыми деревянными ножками. В полутьме, чуть задетые солнечным лучом, поблескивали позументы на бархатных кафтанчиках и бисеринки на шелковых юбочках. Одни куклы улыбались, другие хмурились, и все глядели на меня широко раскрытыми, неподвижными глазами!

Синьор Гоцци взял в руки человечка в ярко-красном кафтане и в черном бархатном плаще. У него были удивленные брови и острая седая бородка.

— Вот наш земляк, славный мессер Панталоне — добряк, болтун и простофиля! Ну разве он не похож на настоящего венецианца? — сказал синьор Гоцци и поправил на нем бархатную шапочку.

^{Панталоне}

— А вот веселый и беспечный Арлекин, родом из Бергамо. Он остроумен и глуп, прилежен и ленив, неуклюж и ловок! А как он чудесно пляшет! — Синьор Гоцци потрогал другого человечка в узком костюмчику из пестрых лоскутков и дернул нитку. Тот выбросил вперед тонкую, гибкую ножку и помахал ею, как настоящий плясун.

^{Арлекин}

Тут были еще: неаполитанец Тарталья с маленьким, вздернутым носом, ученый Доктор из Болоньи с длинным и скучным лицом, усатый Капитан с багровыми щеками, Коломбина в шелковом платьице и много других кукол.

^{Тарталья}

— Смотри внимательней, мальчик, смотри и запомни их навсегда, — сказал синьор Гоцци. — В этих веселых героях воплотились добродетели и пороки нашего народа. Они созданы для смеха и шуток над нашим глупым, плутоватым и все же прекрасным миром!

^Доктор

Мне очень понравился черный Мавр в белом плаще. У него были большие глаза с яркими белками и крупные красные губы. Невольно я провел пальцами по его личику.

— Что ты делаешь? — крикнул синьор Гоцци.

Я отдернул руку. Верно, кукол нельзя трогать! Сейчас хозяин рассердится и прогонит меня прочь! А я не ушел бы отсюда никогда в жизни!

— Отвечай же! — синьор Гоцци топнул ногой.

— Я только, потрогал его личико, ваша милость… — робко сказал я. — Мне хотелось бы вырезать такого Мавра, я хотел запомнить, как сделан у него, нос…

^{Капитан}

— Вы слышите, Джузеппе? — заорал синьор Гоцци. — Он хотел запомнить, как сделан у него нос! У этого мальчишки врожденное чувство формы в пальцах! Недаром его потянуло к вашему лучшему произведению — к головке Мавра. Вы будете ослом, вы будете старым ослом, Джузеппе, если не возьмете мальчишку к себе в ученики и не сделаете его резчиком кукол! Кто, наконец, унаследует ваше искусство?

^Мавр

Джузеппе посмеивался, поглядывая то на него, то на меня.

— Я и сам подумал об этом, синьор. Мальчуган способный. Но ведь лишний рот — целый воз забот. Мне самому бывает нечего есть, и если бы не ваши переплеты…

^{Бригелла}

— Пустяки! — сказал синьор Гоцци. — Вы ленитесь вырезать простых грубых кукол для бродячих кукольников. Это — ваша воля. Но научите этому мальчишку — он прокормит и себя и вас.

— А согласятся ли его родители?

— У меня нет родителей! — крикнул я во весь голос. — Возьмите меня к себе, ваша милость, возьмите меня к себе! Я буду вам прислуживать, буду подметать пол, носить воду, варить обед! Я буду делать все, что вы прикажете!

— Вот видите, Джузеппе! — сказал синьор Гоцци.

Джузеппе задумчиво поскреб себе подбородок и пристально поглядел на меня. Я испугался — сейчас он спросит, где я живу… Они узнают, что я приемыш тетки Теренции, и отошлют меня обратно на рынок… Нет, я ничего, им не скажу. Пусть думают, что у меня нет хозяйки, что я выпрашиваю милостыню и живу где-нибудь под мостом. Ведь назвал же меня синьор Гоцци «уличным бродяжкой»!

Дядя Джузеппе, наверное, стал бы меня расспрашивать, но тут послышался стук. В дверь просунулась курчавая голова, и грубый голос спросил:

— Дядя Джузеппе, готов у вас Пульчинелла? Мне пора начинать представление.

— Пульчинелла готов. Входите, Мариано.

В каморку вошел неаполитанец в зеленой куртке с позументом. Серебряная серьга болталась у него в ухе, новые сапоги скрипели. Взяв Пульчинеллу, он причмокнул губами:

— Вот это кукла!

Он бережно завернул куклу в красный платок.

— Приходите, синьоры, я не начну представления без вас! — пробормотал он и вышел за дверь.

Мариано унес Пульчинеллу. Как бы мне хотелось поглядеть на него в балагане! Возьмет ли меня дядя Джузеппе с собой на представление? Ведь за вход в балаган нужно платить, а у меня нет ни гроша.

Дядя Джузеппе надел потертую бархатную куртку, положил в карман табакерку и клетчатый платок и сказал:

— Ну, идем, мальчик!