Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

   Гунворгская деревня встретила чужаков дремотной тишиной. Собаки лениво взрыкнули на незнакомцев, да и остались лежать в тени мазанок, как лежали - гиалийцу даже не пришлось прибегать к своему умению подчинять зверей. У первых хижин не встретилось никого. Только ближе к центру поселения, на площади, образованной перекрещением улиц, Даргед увидел потомков Варихора. Гунворги, числом до полусотни, занимались починкой земледельческой снасти. Не было заметно, чтобы кто-то из них особенно спешил. Аганские мужи, свободные сыны свободных отцов, положив рядом с собой топоры, ножи и прочий инструмент, предавались единственно достойному вольных мужей занятию - обсуждали дела племени.

   Заметив гиалийца с Дандальви, аганы умолкли. Пожилой дядька, сидящий на деревянном чурбаке, обратился к ним: "Приветствую вас, путники на земле рода Варихора, Убийцы Вепря. Я местный староста, Гванахор, сын Арнархора".

   -Даговорг, сын Тиландаса - назвался гиалиец - Племя белых радзаганов, род Лунагуна.

   -Вариальви, дочь Гунахора - произнесла Дандальви своим пронзительным голосом.

   Гунворги загалдели, представляясь. Даргед воспринимал их голоса как монотонный гул, занятый попыткой проникнуть в мысли собравшихся. В разноголосице десятков несинхронизированных мыслей трудно уловить что-либо осмысленное. В основном мелькали вопросы: что за люди, куда путь держат, какие новости несут. Один раз отчётливо прозвучало: "Жрец Четырёх велел сообщать обо всех непонятных чужаках". Изгнанник с трудом сохранил невозмутимое выражение лица.

   -Вейяхор, сын Бардэхора, сказал мне, куда занесла нас судьба - добавил гиалиец.

   -А, этот сквалыга - пренебрежительно ответил Гванахор.

   В голове старосты промелькнул целый рой мыслей: "Старый хрыч, и куда столько сеет... Загоняет он внуков, да и невестку тоже... Не могли горцы его самого вместо сына изрубить... Конечно, шесть ртов в семье... Да разве сородичи не помогут что ли... По себе о людях судит, хрен старый..." Одновременно Гванахор успел подумать о лежащем между деревней и рекой общинном поле, которое пахать самое раннее дней через десять, и о том, что на верху, где сквалыга вздумал пахать отдельно от всех сородичей, не допустите Морские Владыки (вот, Нечестивый попутал, конечно же, Четыре Брата), хлеб может запросто выгореть как в прошлом году.

   -Есть, поди, хотите? - спросил староста.

   -Спасибо - ответил гиалиец, с ужасом подумав о возможном мясе.

   -Хлебните пока браги - предложил Гванахор - Сейчас скажу бабе своей, чтобы стол накрыла.

   С этими словами он поднялся и зашёл в ближайшую хижину. Почти сразу же вернулся. "Сейчас, бабы чего-нибудь приготовят" - пояснил староста - "Ну, чего нового в мире?"

   -Да много чего - пожал плечами гиалиец. Он прекрасно понимал, что трупоедов в первую очередь волнует исчезновение дочери ард-дина, но язык не поворачивался говорить о самом себе - Я не встречал людей уже пять дней. Когда мы уходили из дома, по слухам, в Серебряные Стены пришёл первый караван из Эсхора.

   -Что слышно о колдуне, который похитил дочь Бардэдаса? - спросил Гванахор.

   -Никто не видел ни его, ни княжну с тех пор, когда они исчезли ночью из Серебряных Стен - ответил гиалиец, тщательно подбирая слова.

   -Да княжны, уж и в живых нет давно - сказал молодой аган, сидящий на голой земле, вытянув ноги - Лумарг, верно, её уж для колдовства какого употребил.

   -Больно много ты знаешь о лумаргах, Гванэрхас - осадил парня старейшина.

   -Можно подумать, ты знаешь больше моего - усмехнулся тот.

   Завязался спор. Одни трупоеды подобно Гванэрхасу считали, что от княжны остались одни белы косточки, другие вслед за старостой выражали неопределённый оптимизм. Гиалиец молча прихлёбывал брагу, внимательно прислушиваясь к спорящим, попутно осторожно прикасаясь к их сознанию.

   Услышанное и подслушанное развеселило Даргеда и одновременно успокоило: трупоеды считали, что он похитил Дандальви, и если дочь ард-дина до сих пор жива, он насильно удерживает её. Потому никому из аганов не могло прийти в голову, что лумарг и украденная им княжна стоят перед ними.

   За спором не заметили, как подоспел ужин. Женщины принесли несколько блюд с варёными корнями, облитыми конопляным маслом, и поставили их прямо на землю. Аганы потянулись за клубнями. Староста кивнул, исподлобья взглянув на гостей - присоединяйся, дескать. Гиалиец уловил его мысль: "Дожили, гостю даже куска свинины нет..."

   При других обстоятельствах Даргед, отправляя в рот дряблые, прошлогодние корни, посочувствовал бы нищете простых аганов, но сегодня весенняя бескормица, эта вечная гостья трупоедских жилищ, обернулась неожиданной удачей - не пришлось придумывать, почему он не ест любезно предложенного хозяевами мяса.

   Гиалиец скосил глаз на Дандальви: дочь ард-дина героически жевала безвкусные корневища, стремясь придать лицу довольное выражение. Привыкшей к совсем другим блюдам княжне можно было только посочувствовать.

   Насытившись, Даргед отодвинул плоскую деревянную тарелку. "Спасибо, хозяева" - поблагодарил он.

   Дандальви вслед за гиалийцем отодвинулась от блюда и тихо сказала: "Благодарение этому столу и этому дому".