Деревянный самовар

Мы грустно щипали травку, одну травку. Но ведь есть что-то еще! Было. Есть. Регулярно появлялся бело-рыжий громадный козел и для порядка употреблял нас всех. Для порядка в наших рядах и для своего собственного удовольствия.

Начальствующие, не совсем понимая опасность, почувствовали ее и недовольно зашелестели. Храбрый Поземкин крикнул:

– Прекратите ваши пошлости!

– Сейчас, – заверил его Олег. – Владимир Владимирович, Володя, взял и отвязался от столба. Его не одурманила зеленая, сладкая вкусная травка. Последуем за ним, друзья! Давайте отвяжемся от столба.

Жанна и Матильда подхватили Олега под руки и повели с кладбища. Прикрывая Тилли, арьергардом следовала Эдита Робертовна.

– Безобразие, – сказал председатель.

– Запойный алкоголик, – объяснил случившееся Поземкин.

– Он сказал то, что хотел сказать, – злобно оборвал их Казарян. – И что подумал о случившемся.

– Но какая-то странная иносказательная форма… И козел почему-то… – растерянно сказал председатель: одновременно соображал, как будет докладывать первому.

– Александр Иванович, вы крайне необходимы, – полушепотом, пользуясь временным своим неучастием в общем диалоге, сообщил Смирнову Поземкин.

– Сейчас я Казаряну пару слов скажу – и в вашем распоряжении.

Смирнов взял Казаряна под руку и повел к выходу с кладбища. Вслед за Тороповым и дамской тройкой. У оставшихся еще было дело: ждать, когда закопают прокурора. Уже ударами по сердцу стучал молоток, заколачивая гроб.

– Я без твоего разрешения Борьку Марченко в крайцентр отправил по кое-каким своим мелким делам, – признался Смирнов, когда они вышли за ограду.

– Ты спятил! – заорал Казарян.

– Не кричи. Кладбище, – устыдил его Смирнов.

– Ты спятил! – уже прошипел Казарян. – Операторская группа с утра снимает пейзажи на всякий случай, а на режим я наметил их сцену с Олегом.

– Олег надерется на поминках до окаменения, – уверенно предсказал Смирнов. – А Борька к вечеру здесь будет. Отменяй режим, Рома, и на поминки. Только не пей, прошу. Я думаю, сегодня и ты мне понадобишься.

– Опять он командир! – взмахнул руками темпераментный кинорежиссер.

– Только не пей, – еще раз напомнил Смирнов и направился на встречу Чекунову и Поземкину, которые под шумок тоже смылись с кладбища.

– А где козел? – огорченно вопросил Чекунов. Теленок был, жевал траву, а козла действительно не было. Видимо, утолил свою неуемную страсть.

– Да подожди ты с козлом! – раздраженно отчитал Чекунова Поземкин. – Александр Иванович, вы сейчас, прямо сейчас можете с нами поехать?

– Форму сниму и готов. Случилось что-то серьезное?

– Ратничкина нашли, – выложил козырь Поземкин.

– Кто нашел?

– Вон, Витя. Он сказал, будто вы считаете, что если где и есть тайная берлога у Ратничкина, так, значит, выкопана в высоком берегу. В четыре утра у одного нашего охотника знаменитую собаку раздобыл и с шести от Жоркиного хутора стал на лодке спускаться. Ну, в одном месте собачка голос и подала.

– Значит, ночь не спал, – сказал Смирнов, глядя на Чекунова. – Значит, очень хотелось поймать преступника самому.

– Простите меня, Александр Иванович. Очень уж хотелось, – признался Чекунов.

…В схроне работали медик и фотограф. Знал эти тайные убежища Смирнов, в Закарпатье видел: пещера в обрыве с замаскированным выходом на воду и с запасным – уже в лес – где-нибудь под пеньком, под поваленным деревом. Кому понадобился партизанский схрон в Нахтинском районе?

Ратничкин лежал на спине, раскинув руки, а ноги были чуть приподняты маленькой скамейкой, на которой он, видимо, сидел перед выстрелом. Пуля вошла ему в правый глаз и вышла у левого уха. Поэтому и голову почти не разворотило: мало на пути пули было твердых тканей.

Фотограф еще раз щелкнул с вспышкой и прекратил съемку. Отряхнувшись от своих электрических молний, увидел, наконец, вновь прибывших. Похвастался:

– Я пулю нашел, – и протянул Поземкину почти не деформированную пулю.

Смирнов взял ее из ладони Поземкина двумя пальцами, осмотрел, погоревал:

– Жену бы мою сейчас сюда.

– Зачем? – бестактно удивился Поземкин.

– Моя жена, полковник Болошева Лидия Сергеевна, – лучший баллистик в советской милиции.

Поземкина потрясло не то, что Болошева – лучший баллистик, а то, что жена старше по званию мужа.

– А вы – подполковник, – уже совсем некультурно констатировал он.

– Она еще и кандидат наук, – добавил Смирнов, продолжая разглядывать пулю. – Но данный случай простой, под силу подполковнику без степени. Пуля выпущена из «ТТ», Григорий Александрович.

– И в нас постреливали из «ТТ», – встрял Чекунов.

– В нас постреливали, а его застрелили, – Смирнов, щурясь огляделся. – После твоих вспышек, мастер светотехники, ни хрена не различишь как следует.

Фотограф тут же бросился расширять вход с реки. Раздвинул как только возможно маскировочные кусты. И, правда, посветлело.