Деревянный самовар

Прошлогодний пал был еще ужасней. Ко всем своим красотам он и вонял. Вонял не пеплом, не углем, не золой – вонял древесным трупом. Запах разлетающейся органики забивал все запахи. Смирнов и Казарян были любопытными посетителями таежного морга.

А в остальном – все как и в первом случае. Наработка была тугая.

– Это последний, прошлогодний, – дал пояснение Смирнов.

– Сейчас же мы двинемся к сегодняшнему, который еще только собирается гореть? – спросил догадливый Казарян.

– Неинтересно с тобой, – обиделся Смирнов. – Ты через ход перескакиваешь.

– Ты поменьше павлиний хвост распускай и красуйся. Тогда у меня времени не будет догадываться, – посоветовал Роман.

– Посоветовал? – язвительно спросил Смирнов.

– Посоветовал.

– Теперь, если тебя это не затруднит, прислушайся к моему совету.

– Стоит ли?

– Стоит, стоит. Достань-ка «Вальтер» из внутреннего кармана куртки и, будь добр, засунь его за пояс.

– А что – могут быть инциденты? – уже серьезней поинтересовался Казарян.

– Не неизбежны, но вполне вероятны.

– Нет, не простил ты мне павлиний хвост, – догадался Роман, засовывая «Вальтер» за ремень. Подвигался туда-сюда, дважды нагнулся. – Кто может встретить? Что за контингент?

– Скорее всего вертухаи. Лесорубы дело сделали, древесина, наверняка, вывезена, сейчас ждут они только подходящих погодных условий, которые по долговременному прогнозу будут дней через десять – двенадцать.

– Следовательно, там три-четыре человечка? – спросил Казарян.

– Во всяком случае не более пяти.

– Мы их не боимся, Саня. Поехали.

* * *

«Газик» миновал второе черное лесное кладбище и вскоре приблизился к кладбищу Зеленому. Зеленое кладбище еще не стало кладбищем, оно было местом проведения казни, плахой, на которой рубили не головы, а стволы. Свежие кедровые пни еще кровоточили белой кровью.

Неподалеку от дороги стояла, как правофланговый, свежерубленого бруса сторожка-коттедж, от которой шли в линию прямоугольники из того же бруса – фундаменты уже ликвидированных стационарных палаток.

Смирнов резко тормознул у крыльца. Вышли они одновременно с двух сторон «газика» и профессионально осмотрелись. Мотоцикл без коляски, прислоненный к террасе, тихонько работающий в сараюшке движок, две лошадки на ближней полянке травой питались. А над сторожкой – мощная, похожая на гигантскую лопатку для выбивания пыли из коврика, антенна. Передатчик, значит.

Смирнов взглядом оставил Казаряна у машины, а сам поднялся на крыльцо. Он не успел открыть дверь, открыли за него. На пороге стоял человек в полувоенной форме, который левой рукой держался за ручку, а правую непринужденно прятал за спиной.

– Что надо? – негромко спросил он.

– Поговорить, – весело ответствовал Смирнов, стоявший так близко к человеку, что мог предупредить любое его движение.

– Не о чем мне с вами разговаривать, – решил человек и только сделал всего-то намек на попытку закрыть дверь, как получил совершенно незаметный на глаз, молниеносный удар в солнечное сплетение. Одновременно Смирнов сделал подсечку. Человек рухнул, как и рассчитал Смирнов, на правый бок, непроизвольно производя выстрел из спрятанного за спиной «Макарова». Пуля вошла в пол крыльца. Смирнов носком кроссовки – пожалел, не стал ломать запястье, – отбросил пистолет, нагнулся, за грудки поднял не очень тяжелого человека и поставил его на ноги. Подошедший к крыльцу Казарян подобрал пистолет и спрятал в карман.

– Так поговорим? – все допытывался Смирнов. Человек, наконец, прояснился взором и сделал движение головой. Согласился, не согласился – понимай, как хочешь. А Смирнов продолжил: – И что это еще за мода: гостя с пистолетом в руках встречать? Веди в дом.

Прошли обширные сени – вестибюль – и вошли в громадную, на весь сруб, комнату-контору и по совместительству караульное помещение. Вдоль одной стены – топчаны, четыре топчана, вдоль другой – два конторских стола и меж ними хилый, обеденный, без ящиков, на котором стояла хорошая полевая рация.

– Садись, хозяин, – приказал Смирнов. Тот сел на топчан, свой, наверное. Но почему-то поблизости со стойкой для стрелкового оружия, в которой притулился один-единственный автомат.

– А ты на что-то надеешься! – удивился Казарян, подошел к стойке, вынул автомат, на раз – два – три проверил его и сообщил: – Он в полном снаряжении, Саня.

Смирнов устроился за конторским столом. Снял каскетку, попытался привести в порядок свалявшиеся свои редкие волосенки, отказался от невыполнимой задачи, вздохнул и спросил, не спрашивая:

– Должность, имя-отчество, фамилия, кому подчинен.

– Не обязан отвечать каждому проходимцу, – нервно сказал человек.

Смирнов лениво встал, приподнял рацию, ногой откинул хилый обеденный стол в сторону и, подняв рацию повыше, уронил ее на пол. В хитрой радиомашине одновременно что-то вспыхнуло, серией протрещало, и она умолкла. Смирнов прислушался, послушал и крайне изумился:

– Она почему-то больше не работает!

– Рвань неподнадзорная! – не выдержал человек.