Дерево красной птицы

Мунно напрягся. Ходжон определенно что-то задумал и, судя по его поведению, не собирался подчиняться приказам Владыки.

– Прошу прощения, господин, – снова извинился посол. На его лбу выступили капли пота.

Ходжон не сводил с гостя неприязненного взгляда, а затем наклонился вперед и с угрозой прошипел:

– Это моя крепость! И я ее не отдам!

– Но господин… – испуганно залепетал он, но тут Ходжон выкрикнул:

– Стража!

В комнату вбежали солдаты и окружили посла, наставив на него мечи.

– Я же сказал, что это моя крепость! – угрожающе прорычал он, поднимаясь с места. – Отрубите ему голову и отправьте во дворец! Назад я не вернусь, лучше умру здесь!

– Господин, господин, умоляю! – залепетал посол и упал на колени, заерзав перед комендантом.

– Снесите ему голову, чего вы ждете! – громыхнул Ходжон.

Один из воинов замахнулся для удара, как вдруг вдалеке послышался протяжный гул, и все замерли.

Сердце Мунно подскочило в груди. Гул рога показался ему самой прекрасной музыкой. Даон вступил в бой.

«Пора!» – подумал Мунно.

– В атаку! – выкрикнул он на мохэском, и из дверей посыпались переодетые воины и бросились на растерянных когурёсцев. – Схватить коменданта и посла!

В зале для торжеств все смешалось: женский визг, звон бьющейся посуды, грохот переворачиваемых столов и звон скрестившихся клинков. Комендант крепости выглядел таким потрясенным, что даже не пытался убежать и просто с ужасом взирал на разверзшийся перед ним хаос. Его защищал телохранитель, который бился с одним из мохэсцев.

Мунно нужно было добраться до него как можно скорее и не позволить ему сбежать. Он обнажил спрятанный под одеждой меч и бросился к Ходжону, но ему преградил дорогу один из его личных стражей.

Они лавировали между перевернутыми столами, оступаясь на осколках разбитой посуды и скользя на пролитом вине. Телохранитель Ходжона сражался бесстрашно и все дальше оттеснял Мунно от хозяина. Он был искусным воином, и несколько раз Мунно чуть не попался на его обманный маневр: меч противника прорезал одежду, чуть задев плечо.

Схватка затягивалась, и Мунно боялся, что такими темпами упустит Ходжона. Нужно заканчивать бой, пока тот не спасся бегством. Нырнув за один из уцелевших столов, Мунно перевернул его на противника и выбросил руку вперед, пока тот восстанавливал равновесие. Лезвие вошло прямо в грудь, и стражник упал.

Тяжело дыша, Мунно оглядел побоище: его солдаты сражались не на жизнь, а на смерть, и бой уже переместился на улицу. Второй телохранитель уводил Ходжона, но Мунно успел увидеть мелькнувшие в дверном проеме одежды, когда комендант решил выбраться через потайной ход. Посол же пытался сбежать через главный вход, лавируя между сражающимися и вздрагивая каждый раз, когда меч со свистом рассекал воздух в опасной близости от него.

Мунно на мгновение замешкался, решая, за кем ему следовать в первую очередь. Он схватил за руку одного из своих командиров и кивнул на спасающегося бегством посла:

– Поймай его. Он нужен нам живым.

Получив в ответ утвердительный кивок, Мунно бросился вслед за Ходжоном, но кто-то остановил его за руку.

– Я знаю короткий путь. – Инлоу смотрела на Мунно полными страха глазами. Ее губы дрожали. – Идемте!

Мунно велел троим мохэсцам следовать за ними и вместе с Инлоу выскочил на задний двор, а затем, петляя между домами, побежал по улице. В конце узкого переулка, ведущего на центральную улицу города, он увидел Ходжона и его телохранителя.

– Стоять! – выпалил Мунно.

Мужчины дернулись, но не обернулись и продолжили бежать. Внезапно мохэские воины преградили им путь, и Ходжон отпрянул, едва не упав на спину. Телохранитель метался возле хозяина, не подпуская к нему врагов.

– Сдавайтесь, командир. – Мунно медленно приближался к нему, выставив перед собой меч. – Вы окружены. Мои люди открыли восточные ворота, и наше войско уже идет сюда. Вам некуда деваться.

– Мохэский ублюдок! – выплюнул Ходжон и перевел взгляд на Инлоу, стоящую позади Мунно. – Я знал, что вам нельзя верить! Надо было уничтожить всю вашу убогую деревеньку, чтобы никто не смог вонзить нож в спину.

– В первую очередь вас предал Владыка, а мы просто забираем то, что принадлежит нам, – сказал Мунно. – Схватить его!

Телохранитель закрывал собой хозяина, мечась в смертельном танце в попытке защитить его. Ходжон выхватил из-за пазухи кинжал и отчаянно оборонялся. Несмотря на возраст и долгие годы праздной жизни, он сражался достаточно умело, и Мунно отдал должное его навыкам. Но это была последняя битва старого тигра. Он был обречен.

Мунно не мог позволить, чтобы в предсмертной схватке он убил одного из его людей, поэтому в несколько широких шагов настиг врага и приставил меч к горлу:

– Не глупите, вы все равно умрете. Велите своим людям сдаться, и я оставлю их в живых. Вы же генерал! Неужели загубите столько солдат, защищая свою жалкую жизнь?

– Мерзкое отродье, – захлебываясь злобой, рычал загнанный в ловушку зверь. – Ты еще пожалеешь об этом. По твоей вине мохэ потонет в крови!

– Заткнись и брось оружие! – прикрикнул на него Мунно и для убедительности надавил клинком на шею.