Дерево красной птицы

Тами ни разу не пришла к нему. То ли потому, что дала ему время прийти в себя, то ли потому, что не хотела видеть его после той сцены воссоединения во дворе. Но Наун мог думать только о Кымлан. Ему хотелось оказаться рядом с ней, взять за руку, прижаться к теплым губам… Увидев ее, он понял, как сильно тосковал по ней. Но ледяной прием, который Кымлан оказала ему, красноречиво говорил о том, что она не простила предательства. Есть ли надежда, что у нее еще остались чувства к нему? Он должен это выяснить.

Пока Насэм готовился к войне, Наун был занят собственными переживаниями. Он несколько раз посылал Набома домой к Кымлан с письмами о встрече, но каждый раз получал вежливый отказ. Он сгорал заживо, не мог думать ни о чем, кроме Кымлан, и презирал себя за это. Она стала его навязчивой идеей.

Через несколько дней к нему с визитом пришел Ён Чанмун. Наун досадливо поморщился, догадываясь, зачем пожаловал министр. На лице Чанмуна не было ни признака привычной улыбки и, пусть и фальшивой, доброжелательности. Он был собран и угрюм.

– Чем обязан визиту? – после затянувшейся паузы спросил Наун.

– Ваше Высочество, когда вы перестанете вести себя как дитя? Мне казалось, несколько месяцев назад вы прошли через это, – тихо сказал Чанмун.

– Как давно тебе известно, что Кымлан жива?

Наун начинал злиться. Он чувствовал себя и виноватым, и преданным, ведь, рассказав о нападении на Ансоль, министр Ён ни словом не обмолвился о том, кто ее спас.

– Считаете, что вы вправе задавать такие вопросы? – Скрытая угроза явственно витала в воздухе. Чанмун достал из складок одеяния белое полотно и молча положил перед принцем.

Наун вздрогнул. Это было одно из писем, которые он отправлял Кымлан.

– Как ты посмел следить за мной? – возмутился он, однако министр вскочил на ноги и, упершись ладонями в стол, угрожающе навис над ним.

– Прекратите позорить мою сестру. Если не возьмете себя в руки, то я буду вынужден вмешаться. Вы же не хотите, чтобы с Кымлан случилось что-то плохое?

У Науна пересохло во рту. Он смотрел на Чанмуна, ясно читая в его глазах, что тот ни перед чем не остановится.

– Ты мне угрожаешь? – выдавил принц.

– Что вы, как я могу, Выше Высочество. – На лице министра вновь появилась обманчиво дружелюбная улыбка. Но позы он не изменил и продолжил держать Науна на прицеле. – Но в жизни всякое может случиться. Например, Кымлан внезапно заболеет. Или в ее комнате неожиданно обнаружится компрометирующая переписка. Я слышал, что она долго была в плену и привезла с собой трех мохэских девушек. Занятно, что это как раз совпало с захватом крепости Хогён. Любопытное стечение обстоятельств, не находите?

– Вы не посмеете…

– Ваше Высочество, прислушайтесь к моим словам, – перебил его Чанмун. – Ни я, ни моя сестра не потерпим унижения. Ведите себя соответственно вашему статусу и не выставляйте себя на посмешище. Ведь вместо меня это письмо мог перехватить кто-то другой.

После этого разговора Наун стал осторожнее. Он перестал отправлять к Кымлан посыльных и стал чаще навещать сестру. Ансоль поведала ему историю Кымлан, но, к его огорчению, он редко встречал ее в покоях принцессы. Поэтому он специально приходил на тренировочные площадки, чтобы посмотреть на нее хотя бы издалека. Каждый раз, когда видела его, Кымлан вежливо кланялась и продолжала тренировку своих мохэских подруг. Наун сходил с ума, пытаясь найти хоть один намек на то, что ее чувства к нему не исчезли. И не находил. Будто человек, которого она любила столько лет, теперь ничего для нее не значил.

– Оставь Кымлан. Не мучай ни ее, ни себя, – как-то раз прошептала Ансоль. Они вдвоем наблюдали, как маленькая юркая мохэска, имени которой он не запомнил, с торжествующим криком выбила у соперницы деревянный меч.

– Не могу, – глухо обронил Наун, глядя, как Кымлан искренне смеется и хвалит подруг. – Если бы я знал, что она жива, все сложилось бы иначе! Никогда не прощу себе этого.

– Даже если бы Кымлан не попала в плен, а осталась во дворце, ничего бы не изменилось, – устало возразила Ансоль, ее глаза потухли. Она была глубоко опечалена болезнью отца. – Рано или поздно тебе пришлось бы жениться. И она это знает. Отпусти ее, позволь жить дальше. Не тяни в прошлое. Она столько пережила и заслужила душевный покой.

– Я должен хотя бы поговорить с ней! Хочу услышать от нее, что она меня больше не любит.