Дерево-людоед с Темного холма

– Он облагородил и сад, и сам дом; все это стоило больших денег. Но я тогда еще не родился, так что всего не знаю. С моего рождения здесь ничего не меняли.

Мы постепенно приближались к дому в европейском стиле – с наступлением сумерек он выглядел еще загадочнее. Старинное здание с выкрашенными в белый цвет стенами, большей частью покрытыми виноградной лозой с пышными листьями, все больше напоминало дом с привидениями. Я и представить себе не мог, что подобный дом может встретиться мне в родной Йокогаме – его словно поместили сюда, выкрав из далекой страны.

Солнце еще не село, но окна первого этажа уже наполнились желтоватым светом. Петуха на крыше по-прежнему не было, только телевизионная антенна и по три трубы дымохода на каждом торце крыши, совсем как сятихоко. На одной из сторон виднелся небольшой пьедестал из цемента, где, вероятно, раньше и находилась статуя петуха, хлопавшего крыльями.

– Земля здесь выглядит так, словно ее посыпали серебряной пудрой, – заметил Митараи.

Еще из-за ворот мы обратили внимание на серебряный порошок на участках земли по обочинам дорожки.

– Кажется, это осталось со времен стекольного завода. Похоже, какие-то химические вещества, долгое время применявшиеся для производства стекла, по какой-то причине осели в почве, поэтому так вышло, – ответил Юдзуру.

Со стороны металлических ворот слегка накренившееся здание в европейском стиле благодаря своей форме походило на морского ската. Главный вход выделялся двумя величественными колоннами, по бокам от него были неприметные узкие двери, выкрашенные в белый цвет, – они выдавали преклонный возраст здания.

– Прошу, – сказал Юдзуру, поднявшись по двум каменным ступенькам и направившись к входной двери.

– Подождите, пожалуйста, – ответил Митараи. – Позвольте мне сперва взглянуть на тот самый камфорный лавр.

– А, лавр, – спокойно повторил Юдзуру и повернулся: – Тогда вам сюда.

Тэруо тем временем прошел в дом не оглядываясь.

Мы втроем проследовали вдоль стены дома по направлению к камфорному лавру. Ветер усилился, заставляя трепетать бесчисленные виноградные листья, покрывавшие дом. Солнце практически село, на смену ему пришел туман. Приближаясь к углу дома, я все отчетливее слышал бешеный стук своего сердца – я вот-вот должен был увидеть лавр, убивший и съевший человека.

Мы завернули за угол здания, борясь с накатившим волнением. Я перевел дыхание.

– Ооо… – вырвалось из моего горла.

Больше всего меня испугало не само дерево, а земля под ним. Казалось, что на земле позади дома извиваются бесчисленные змеи. Подобное ужасающее зрелище любого заставит остолбенеть от страха! Стоило присмотреться получше, и становилось понятно, что это были замысловатые корни огромного дерева, заполнившие весь задний двор. Между похожими на кровеносные сосуды волнистыми корнями густо рос папоротник. Задержав дыхание, я внимательно рассматривал загадочный пейзаж, и постепенно он перестал быть столь пугающим. Ужасные – на первый взгляд живые – змеи у наших ног на самом деле не двигались.

Но стоило мне медленно поднять взгляд от влажной земли под нашими ногами, как я снова удивленно протянул:

– Ого-оо…

Это и было то самое дерево? Все, как я себе представлял!

Казалось, узловатый ствол гигантского дерева на самом деле был вырублен из камня. Перед нами возвышалась огромная черная скала, занявшая бо́льшую часть заднего двора.

– Это потрясающе… – наконец произнес я. Мне было страшно подходить ближе.

В древности считалось, что в больших деревьях обитают боги и духи. Подобные священные деревья[49] можно встретить по всей Японии. Я наконец понял, за что их обычно почитают, – камфорный лавр выглядел поистине величественно! Громадный толстый ствол с узлами и шишками, похожими на сжатые кулаки, напоминал свирепое животное. Я боролся с желанием опуститься перед ним на колени. Толщина ствола казалась невозможной: даже взявшись за руки, мы втроем все равно не смогли бы его обхватить. Впервые в жизни я видел настолько удивительный экземпляр.

– В самом толстом месте у корней он достигает двадцати метров в обхвате, – уточнил Юдзуру. – Удивлены? Еще до войны власти префектуры Канагава признали его памятником природы. Вероятно, это самый большой камфорный лавр в Японии и точно самое большое и старое дерево всего региона Канто.

– Сколько лет этому лавру? – спросил Митараи, не скрывая своего удивления. Он медленно приближался к дереву, осторожно переступая через его многочисленные корни.

– Сюда приезжал чиновник, чтобы провести осмотр. По его словам, возраст дерева – где-то две тысячи лет!

– Две тысячи?! – Митараи округлил глаза. – С незапамятных времен он наблюдал за историей человечества и по сей день остается здесь…

– Действительно! Сменялись эпохи – Дзёмон, Яёи, Нара, Хэйан, Камакура, Муромати, Сэнгоку… это дерево живет очень долго. Дерево, которому две тысячи лет, – это не просто редкость, это загадка! Из-за этого редкого дерева в нашем дворе я очень много узнал о растениях в целом. Я написал много статей и даже всерьез задумывался о том, чтобы заниматься ботаникой.