Дерево самоубийц

– Да мы и так это знали, – пожал плечами Ян. – Невозможно устроить такое без ведома руководства дома отдыха. К тому же, Яковлев – именно такое «руководство», которое будет строить в лесу кровавые дома. Ему явно неинтересны все эти теннисные корты и банные процедуры, которые «Долина вереска» предлагает на своем сайте. Я больше чем уверен, что на самом деле он курирует такие проекты. Что же до его личного появления. Тоже предсказуемо. Мы еще во время разговора с ним поняли, что он – пацан, пусть и великовозрастный. Сейчас он уверен, что обвел вокруг пальца двух полицейских, и он не мог не насладиться триумфом.

– Неужели ничего нельзя доказать? У Саши же остались фото!..

– А что толку с тех фото? Невозможно доказать, где они были сделаны. Мало ли где я с мобильным носилась! Строго говоря, даже если бы мы застукали Яковлева рядом с этим жутким кукольным антуражем, это никак не потянуло бы на уголовное дело. Пару штрафов можно было бы кое-как притянуть, а ему это не страшно. Убийство животных, увы, карается очень мягко, а тут мы бы даже не доказали, убил он зверька или просто тушку разделал.

– Ясно. А от меня вы чего хотите?

– Так мнения же! – пояснил Ян. – Смотри. Мы совсем не уверены, что происходившее в лесу каким-то образом связано с преступлением, которое привело нас в «Долину вереска». Может, и связано! Но чтобы разобраться, нам сначала нужно понять, что там творилось, в домике этом.

– А мы понимаем чуть больше, чем ни хрена, – подключилась Александра. – То есть, какие-то догадки у нас есть, но ты наверняка поймешь больше.

Да уж. Вот и как со всем этим справляться без бокала вина? Никак! Нина жалела, что не может выпить прямо сейчас, наверняка стало бы легче, но при близнецах на это лучше не решаться.

Она заставила себя снова посмотреть на фотографии, заранее смиряясь с тем, что они однажды вернутся к ней в ночных кошмарах.

– Значит, так. Тот, кто это сделал, ненавидит детей. Не просто не любит, а ненавидит. У здорового человека в голове, условно говоря, установлен целый набор фильтров, которые не позволяют ему делать что-то или даже хотеть делать. Здоровый человек не просто не может убить, он не хочет убить. Когда какой-то фильтр слетает и теряется табу, начинаются проблемы. Чем больше фильтров потеряно, тем больше проблемы. А с убийством ребенка вообще отдельная история. Это, можно сказать, край. Очень многие матерые уголовники и даже серийные убийцы не в состоянии убить маленького ребенка, это инстинкт не человека даже, а животного – не тронь детеныша!

– Получается, вот тот, кто резвился в домике, растерял все фильтры? – спросила Александра.

– Вовсе не обязательно – ведь детей там не было! Но у него определенно потеряны фильтры «не желай убийства», «не вреди животным», «не желай убить ребенка». Это не значит, что человек, затыкавший ножом куклу, готов и способен убить настоящего ребенка. Но то, что он так отчаянно этого хочет, – уже огромная беда. Его нужно срочно лечить, а не поощрять это такими вот игрищами!

– Но поощрять получается выгодней, – невесело усмехнулся Ян. – Нин, а вот такому человеку доставило бы удовольствие убийство взрослой женщины?

– Маловероятно. Судя по этим кадрам, он столкнулся со звериной яростью. На фото есть кукла… хм… определенного назначения. Он ее использовал по этому назначению? Тут не разберешь!

– Нет, – уверенно ответила Александра. – Я специально проверила. Не смотрите на меня так, это важно для расследования! Никакого секса там не было.

– Именно об этом я и подумала, – кивнула Нина. – Его совершенно не интересовала сексуальная сторона преступления. Поэтому я сильно сомневаюсь, что он мог бы убить взрослую женщину, она была ему неинтересна. Если это вообще «он»! Прозвучит чудовищно, но иногда такую извращенную ненависть к детям проявляют женщины. Я слишком мало знаю об этом человеке, чтобы сказать вам больше.

– Да и мы тебе паспорт не предъявим. Но главное: прямо сейчас он опасен или нет?

Нина задумалась, просчитывая все варианты. Это давалось ей труднее, чем раньше: мысли ползли непривычно медленно, путались, терялись. Она решила, что устала, и не придала этому большого значения.

– Нет, рискну предположить, что он не опасен для живых детей. Он наверняка немало заплатил за эту постановку. Он осознает в себе ярость и боится ее, потому и ищет такие способы ее выпустить. Сейчас он это сделал и на некоторое время успокоится. Но что будет дальше – большой вопрос!

– Спасибо, Нина. Признательны.

Они хотели сказать что-то еще, и это было видно. Наверняка про вино. Или что она сегодня плохо выглядит – подумаешь, голову помыть не успела! Нина не собиралась терпеть ни то, ни другое, она выпроводила близнецов за дверь, сославшись на то, что у нее скоро клиент.

Клиента не было. Точнее, был, но не сейчас, а сейчас образовалось «окно», потому что визит отменили… Их в последнее время отменяли все чаще. Нина запрещала себе думать о том, почему это происходит. Вот и как с таким справляться без «обезболивающего»?