Дерибасовская шутит. Юмор одесских улиц

Согласно сведениям, представленным музеем истории евреев Одессы «Мигдаль — Шорашим», бюджет больницы формировался за счёт банковских процентов на неприкосновенный капитал в 52 тыс. руб., сумм коробочного сбора (налог на кошерные мясные продукты), в значительно меньшей степени — за счёт городского дохода, оплаты за лечение и лекарства. В Еврейскую больницу шли и большие пожертвования. К примеру, за счёт М. Рабиновича и Л. Креймана были построены целые больничные корпуса.

«К первому 100-летнему юбилею Одессы в 1894 году еврейская больница, состоявшая из 6 отделений, располагала 240 койками. Дальнейшее строительство, функционирование, развитие и наращивание потенциала больницы, ее научной базы по-прежнему проводились только на благотворительные средства. Новые корпуса строились на средства из коробочного сбора, но преимущественно на частные пожертвования: Ашкинази Л. Г. — пожертвовала 25000 руб. на строительство детского отделения, Бродский А. М. — 30000 руб., Клейман Л. А. купил для больницы смежный с ней участок земли, на котором было построено инфекционное отделение и др.».

Среди тех, кто работал в еврейской больнице города, был некий Василий Розен, чей отец — Григорий Розен — 45 лет прослужил главврачом в одесской тюремной больнице и дослужился до звания генерал-майора, что в те времена было явлением уникальным.

Можно сказать, что больница жила в унисон всем хорошим и плохим перипетиям внутренней национальной жизни Одессы. Когда в городе произошел еврейский погром 1905 года, большой двор Еврейской больницы превратился в палаточный лагерь для семей, чьи квартиры попали под прицел погромщиков (по одним сведениям, тогда от погромщиков пострадали около 5 тысяч, по другим — около 50 тысяч человек). Пострадавшие получали бесплатную медицинскую помощь и питание за счёт средств специально сформированного одесской еврейской общиной Комитета помощи пострадавшим от погрома.

* * *

Погром. Еврей говорит жене:

— Сарочка, спрячься куда-нибудь, а то изнасилуют.

— Нет уж, погром — так погром.

* * *

Еврейские погромы в Одессе. Пожилой еврей умоляет погромщиков:

— Берите все, что хотите! Только таки не трогайте мою дочь Розочку!

Дородная Розочка, отодвигая папу, кричит:

— Таки уж нет! Погром есть погром!

* * *

Приходит знакомый к Гольдбергу и видит, что тот перевязывает талию веревкой.

— Что ты делаешь?!

— Вешаюсь.

— Тогда завяжи веревку на шее!

— Пробовал — задыхаюсь.

* * *

— Абрам Соломонович, когда вас нету дома, соседи про вас такое говорят!

— Ой, Аркаша, я умоляю! Да када мене нету дома, таки пусть они мене даже бьют!

* * *

Стук в дверь. Сара открывает. Абрам из комнаты:

— Сара, кто там? Мы никого не приглашали!

— Какой-то нищий, говорит, что уже три дня не видел мяса…

— Сарочка, ну таки покажи ему котлету и пусть идет дальше.

* * *

В квартиру Рабиновича врываются бандиты.

— Это ограбление! Золото, быстро!

Абрам из комнаты:

— Сара, золотце, за тобой пришли!

* * *

— Абрам, завтра погром!

— А я по паспорту — русский.

— Так бить будут не по паспорту, а по морде.

* * *

Стук в дверь:

— Здесь живет Рабинович?

Голос из-за двери:

— Разве это жизнь?

* * *

Идут два одессита по ночной Одессе. Вдруг из темноты вываливается братва.

— Деньги, ценности, часы — быстро!

Один одессит поворачивается к другому:

— Фима, я тебе должен 300 долларов, отдаю при свидетелях.

* * *

Встречаются два еврея.

— Абраша, здорово!

— Здравствуй.

— Как у тебя жизнь?

— Ты знаешь, что такое дерьмо?

— Ну.

— Так оно по сравнению с моей жизнью — повидло.

* * *

— Алло! Хаим дома?

— Еще дома, а венки уже вынесли.

* * *