Деривация.

— Товарищ генерал-полковник, — начал Паша, проглотив генеральский укол. — Согласно распоряжению командующего ОГ «Пальмира», вчера я прибыл на опорный пункт «Элеватор». После завершения операции по возвращению захваченных опорных пунктов, для проверки несения службы выставленной мною снайперской группы, а так же для проверки боя винтовок, оснащенных прицелами для стрельбы ночью, я решил остаться на элеваторе до утра. В двадцать два ноль-ноль в ночной прицел я увидел силуэт человека в запретной зоне, затем мною было обнаружено еще несколько человек, приближающихся к элеватору. После объявления тревоги, в приборы наблюдения я увидел более сотни человек, которые были сильно рассредоточены по фронту и в глубину. Расстояние между отдельными людьми превышало 50–70 метров. Там, где они в начале атаки группировались, я наносил им поражение из АГС-17, однако эффективность огня была крайне низкой. Огонь из пулеметов, который вели садыки, так же не давал результата. Когда до наступающего противника оставалось пятьсот метров, я подал команду на выполнение приёма, именуемого «срыв атаки пехоты противника снайперским огнём». Поражение одиночных целей лучше всего вести из снайперского оружия. До момента подхода основной массы боевиков к линии минно-взрывных заграждений, нами было уничтожено порядка ста боевиков, в том числе до двадцати гранатометчиков и пулеметчиков, что в последующем не позволило боевикам в полной мере обстреливать элеватор с близкого расстояния…

— Вы тоже вели огонь из снайперской винтовки? — спросил командующий.

— Так точно, товарищ генерал, — кивнул Паша. — После того, как убедился в бесполезности автоматического гранатомета, а начарт группировки отказал мне в приёме целеуказания, сообщив, что наведением огня батарей занимается корректировщик из ССО…

— Сколько лично вы уничтожили боевиков, стреляя из снайперской винтовки?

Паша на секунду замялся, в голове мелькнуло «эгрегор войны…».

— Тринадцать, товарищ генерал, — ответил Шабалин, слыша вокруг себя одобрительные возгласы присутствующих на совещании офицеров.

— Хорошо, — кивнул Сурин. — Продолжайте доклад!

— После того, как боевики натолкнулись на минное поле, они непроизвольно стали кучковаться, тогда мы снова открыли огонь из АГС, в это же время огонь артиллерии так же стал эффективным, в результате чего боевики понесли потери и прекратили попытки приблизиться к элеватору. В дальнейшем, под ударами артиллерии и огнем снайперов, враг был окончательно рассеян. В моей снайперской группе потерь не имеется, у садыков погиб один солдат и шестеро получили ранения. Ранен советник Сагитов.

— Как считаете, — спросил командующий. — Если бы они организовали такую атаку во время пылевой бури, каков был бы исход боя?

Паша уже тоже думал об этом, и от этой мысли ему было не по себе.

— Товарищ командующий, если бы боевики предприняли атаку на элеватор во время пылевой бури, скажем, в средствах защиты дыхания и глаз, они смогли бы пройти необнаруженными вплоть до линии минно-взрывных заграждений, а на оставшейся дистанции мы бы уже не смогли остановить такую толпу.

— То есть, элеватор сейчас мог быть в их руках? — спросил Сурин.

— Теоретически — да, — согласился Паша.

— Что-то еще можете пояснить?

Паша секунду думал, о чем еще можно поведать командующему, но в голове отчего-то было пусто. Метнув взгляд на экран, и посмотрев на самого себя, на настороженное лицо и запыленную полевую форму, он бросил хорошо отработанную фразу:

— Командир стрелковой роты снайперов старший лейтенант Шабалин доклад закончил, разрешите принять замечания?

— Генерал Сомов! — Сурин повысил голос.

Дядя Лёша поспешно встал.

— Я!

— Почему у вас старший лейтенант командует ротой снайперов?

Сомов развел руками, не в силах понять, куда клонит командующий.

— У вас такой грамотный и решительный офицер, а вы его в старших лейтенантах держите! Непорядок! К двенадцати ноль-ноль представление на присвоение Шабалину очередного звания должно быть на моём столе! Сегодня же его подпишу, я полномочен это сделать!

— Есть! — отчеканил Сомов.

— А вы, — всем мгновенно стало ясно, к кому конкретно обращается командующий, — товарищ капитан, на основании полученного опыта подготовьте развернутый доклад о новом тактическом приёме противника и способах его локализации. Три дня вам хватит?

— Так точно, товарищ командующий! — ответил Паша, потрясенный внезапным разворотом событий.

После совещания Сомов пригласил Шабалина к себе, и в кабинете пожал ему руку:

— Признайся, было страшно?

— Я оттуда сбежать хотел, — честно сказал Паша. — Как увидел, сколько их на нас прёт…

— А что же не сбежал?

— Стрельбой увлёкся, товарищ генерал. Как они стали падать, уже оторваться не мог… словно держало что-то, и даже… как сказать…

— Удовольствие получал? — прищурился Сомов.

Паша молча кивнул.

— Это бывает, — сказал генерал и достал из шкафа бутылку коньяка с двумя рюмками. — Сейчас немного накатим за твои звёзды, — и неожиданно пропел, — звёзды капитанские ты выслужил сполна, аты-баты, аты-баты…

Выпив коньяк, Паша спросил:

— А откуда вы про удовольствие знаете?