Дерлямбовый путь Аристарха Майозубова

— Я на часик или два метнусь, кое-что утрясти, — задумчиво произнёс Майозубов, лежащей в кровати Эвелине и, быстро собравшись, выскочил на улицу, где его уже ждало такси. А ещё через десять минут, он сидел в маленьком ресторанчике в районе Арбата и смотрел в глаза Яне.

— Мне срочно нужно закрыть все мои дела, — спокойно произнёс понурый гений.

— В чём дело, Аристаша? — искренне удивилась Яна.

— Я скорее всего умру и, думаю, что даже раньше, чем через семь дней.

— Ты болен чем-то страшным?

— Нет, просто, видимо, пришло время.

— А если ты ошибаешься?

— Да брось, разве когда было, чтобы мои прогнозы не сбывались? Думаю, шансов на жизнь почти нет.

— Почти — это тоже немало… Впрочем, ладно, давай к делу, чего ты хочешь…

— Мне нужно правильно передать то, что останется после моей смерти.

— Ну если ты про завещание и тому подобное, у меня есть кого тебе посоветовать, тут нет ничего сложного.

— Мне надо, чтобы всё было сделано быстро и грамотно… Потом я хочу часть имущества, точнее квартиру, отдать не родственникам…

— У тебя появился кто-то больший, чем просто Муза? — грустно улыбнувшись, спросила Яна.

— В это трудно поверить, но всё обстоит именно так…

— Я ей завидую… И давно вы встречаетесь?

— Чуть меньше двух недель…

— Удивительное дело, даже не представляю, как в это поверить… Но конкретно по твоему вопросу всё решаемо… Получишь лучшего специалиста.

— Спасибо, я знал, что могу на тебя рассчитывать.

— Прекрати, это сущие пустяки, — вздохнув, ответила Яна, а из её глаз неожиданно брызнули слёзы — женщины любят всплакнуть, даже сильные. Ещё через двадцать минут они сидели у нотариуса, который, внимательно выслушав Майозубова, приступил к своим обязанностям.

— Ладно, Аристарх, у меня ещё полно дел, — попытавшись придать голосу побольше твёрдости, простилась сильно расстроенная Яна и торопливо зашагала прочь.

— Ещё раз спасибо, — благодарно ответил тот и проводил её взглядом. Поэт знал, что они вряд ли ещё увидятся и пытался запомнить Яну именно такой — уходящей вдаль.

«До дома пешком минут пятнадцать», — подумал поэт и неторопливо направился в сторону сталинской высотки величественно торчащей на другом берегу реки, ему вдруг вспомнилась Нина Николаевна, которая, видимо, переживала подобные же ощущения и ей, так же, как и ему, хотелось что-то сделать для человека, которого любишь. У Аристарха, помимо квартиры, оставалось очень много денег, но деньги им воспринимались только, как бумажки или сухие циферки на счёте, а в квартире, как ни крути, есть нечто большее — тепло, энергия и воспоминания. Майозубову показалось, что раз ему прекрасно тут жилось, то и Эвелина будет счастлива.

Миновав мост, поэт оказался рядом с гостиницей, которую по старой привычке называл «Украина». До дому оставалось около трёх минут неспешной прогулки, понятные переживания, связанные с решением юридических дел, полностью отпустили, но на их место пришло некое удивление, природу которого пока не получалось осмыслить. Впрочем, гений знал, что такие странные чувства не появляются просто так, поэтому сосредоточил все силы, для поиска вызвавших их причин, но вместо ответа на вопрос предсказуемо родились стихи:

Привычки — серые мышки,

Грызут повседневности сыр,

Роняя крошки — мыслишки

В угоду будней проныр,

Всё скучно и как по рельсам

Судьба шлёт банальный привет,

А на столе, возле рюмки,

Взведённый лежит пистолет…

Ответа так и не пришло, и уже свернув к дому, он заметил спортивную машину с огромной цифрой семь на капоте. Аристарх сначала не придал увиденному значения и привычно присел на скамейку, возле детской площадки, чтобы записать в блокнот свежий стих и лишь после этого снизошло неожиданное озарение. Во-первых, ему весь день не попадались цифры, а во-вторых, цифра семь стала первой, которую он сегодня увидел. Проблема состояла в том, что по сложившийся логике, её никак не должно быть, так как семёрка выпала днём раньше, и чтобы перепроверить самого себя, Майозубов пересчитал голубей, клюющих хлеб возле песочницы. Их оказалось ровно семь, отчего Аристарх оцепенел, ведь получилось, что счётчик вангующий последний день почему-то остановился, что мгновенно породило немного трусливый вопрос: так ли это? И сразу же разумный следующий: надолго ли?

Поражённый случившимся поэт поднялся со скамейки, желая пойти к подъезду, но остановился, отметив очередную странность — во дворе стояла большая машина с тонированными под ноль стёклами. Несмотря на то, что чужие иногда пользовались придомовой парковкой, это авто особенно резануло глаза, так как в машине явно кто-то сидел. После памятного нападения в сквере, Аристарх стал внимательнее относится к деталям. Так, на всякий случай… Впрочем, в этот раз, возбуждённое сознание выбрало приоритетом иное, куда больше волновала семёрка и призрачный шанс продолжить воплощение, поэтому, глубоко вздохнув, Аристарх продолжил путь домой. В тот же самый момент, у тонированной машины открылась дверца и из неё вышел невысокий, немного несуразный мужчина с широким задом и длинным носом.

— Вы не знаете Свету из десятой квартиры? — как бы невзначай спросил он.