Дерлямбовый путь Аристарха Майозубова

Эвелина не желала сидеть в квартире, бесконечно скучая по Аристарху, поэтому, немного поболтав с мамой, вызвала такси и поехала к дому поэта. Сев в машину, она перезвонила, чтобы предупредить, что едет и расслабленно откинулась на спинку сиденья. Её совсем не пугало, что отношения развиваются так быстро, что даже слово «стремительно» не успевает их догнать, она знала только одно — ей хорошо и пусть это будет длиться столько, сколько только может быть.

Миша остался в одиночестве, подспудно радуясь, такому исходу дел, ведь наконец-то появилось время собраться с мыслями. Он сильно погряз в суете своей повседневности, живя в общем-то простыми желаниями, направленными на благополучие своих отпрысков, счастливое будущее которых казалось самым важным на данном этапе жизни. Хотя, если отбросить очень хороший доход ультрамодного фитнес-инструктора, ему не слишком нравилось, чем он занимается. «Олд-фитоняш» часто скучал по работе следователя. Сумасшедшие события мгновенно пролетевшего вечера, включая занятные философствования привидения и Аристарха захватили мысли и, наверное, впервые в жизни он чувствовал себя растерянным. Мужчина сидел на лавочке, погружённый в осмысление услышанного и, как и все гуляющие по городу в это время суток, наслаждался приятной прохладой.

— Доброй ночи, — услышал он незнакомый голос.

— Здравствуйте, — дежурно поздоровался Миша. К нему подошёл мужчина лет сорока пяти и предъявив удостоверение работника спецслужбы на имя Слободкина Игоря Николаевича, предложил побеседовать.

— Вы хорошо знаете Аристарха Майозубова? — не тратя времени на реверансы, спросил Игорь Николаевич.

— Мы соседи, поэтому иногда пересекаемся.

— А с его девушкой знакомы?

— Нет, но он про неё что-то говорил.

— Мы с вами в некотором смысле коллеги, поэтому, думаю, будет логично если я вас кое о чём попрошу.

— Вы разве тоже фитнес-инструктор? — иронично усмехнулся Миша.

— Очень смешно, но я читал ваше личное дело и там вас характеризуют, как отличного, вдумчивого следака.

— Знаете, сколько воды утекло с тех пор…

— Так в нашей профессии бывших не бывает, — резонно парировал Слободкин.

— И что вы хотите?

— Небольшую помощь.

— Если вы читали моё дело, то должны понимать, что я ушёл со службы не очень красиво, это не то чтобы совсем уж большие обиды, но некоторые воспоминания, как-то не мотивируют идти вам навстречу.

— Понимаете, вопрос некоторым образом касается безопасности вашего приятеля Аристарха, а в ещё большей степени его новой девушки, не буду настаивать, но если вам захочется узнать подробности и помочь делу, можете мне позвонить. Возьмите мою визитку.

— Ладно, я подумаю, Игорь Николаевич.

— Желательно не долго, а то времени у нас мало, — произнёс Слободкин, встал с лавочки и растворился в темноте.

— Там у меня водка ещё осталась? — спросил невесть откуда появившийся Бориска.

— Нет, не осталась…

— Ну тогда пока, а то мне некогда, — произнесло привидение и мгновенно исчезло.

Что-то многовато на сегодня приключений, — проворчал под нос Миша, встал со скамейки и слегка покачиваясь, направился домой. День и вечер выдались столь насыщенными, что хотелось не думать об их содержании, а просто лечь и уснуть.

Глава шестнадцатая. Американские горки.

Пролетающие дни безжалостно переворачивали оставшиеся странички жизни, а беззаботное счастье наполняло их до края, однако ещё вчера, в вихре наслаждений мгновениями бытия, Аристарх увидел цифру семь и в этот момент явственно понял, что осталась всего лишь неделя. Страх ухода, как ни странно, по-прежнему отсутствовал, но настырная ностальгия вытаскивала из сознания чарующие куски воспоминаний настоящего, превращая сладостные картинки в болезненную тягучую грусть по уходящей натуре. Поэт так и не решился сказать Эвелине, что его пребывание на Земле стремительно заканчивается, он безусловно пытался, но слова каждый раз застревали в горле и влюблённый молодой человек грустно замолкал, видя, как счастлива девушка.

За окном самодовольно ликовало знойное московское лето, а занудный календарь предъявил миру третье июля и особенный, ничем неоправданный оптимизм. Город наслаждался теплом, кружил голову и внушал надежды, отчего рука водила карандашом по листу бумаги, даря вселенной очередные стихи:

Наслаждение мгновеньями,

Шелест сладостных секунд,

Споры логики с сомненьями,

Счастья вечного корунд.

Капли сока спелой ягоды,

Губ касанье, летний зной,

Очарованные праздники,

Учреждённые тобой,

Плакал, ждал, искал, надеялся,

Строил планы на краю,

Пропасть, ветра дуновение,

Один шаг и я в раю…

В какой-то момент осмысления происходящего Аристарх решил, что не расскажет Эвелине о своём печальном секрете, желая подарить девушке ещё несколько дней беззаботного спокойствия и счастья. Часы показывали оптимистичные одиннадцать утра, кофе наполнил энергией, а практичный рассудок создал план необходимых действий.