Derniеre danse des coeurs d amour (СИ)

Гостиная наполнилась звонким хохотом счастливых детей, который смешивался с теплым ароматным воздухом и домашней атмосферой приближающегося Рождества. Даже серьезная Гермиона отвлеклась от своей увлекательной книжицы и присоединилась к всеобщей радостной эйфории, заразительной и проникающей в каждую клеточку тела. С кухни влетела растрепанная, раскрасневшаяся и пыхтящая от бесконечных хлопот и суетливого предвкушения миссис Уизли. Из-за ее плеча высунулась любопытная и сияющая Флер Делакур в фартуке в розовый цветочек и с поварешкой в изящной руке.

— Ну, и что вы здесь устроили? — миссис Уизли силилась придать своему голосу суровости, но это было совсем невозможно в этой комнате радости, тепла и уюта.

— О-ля-ля! Как у вас тут весел’о! — Флер взметнула блестящей волной белокурых волос и расплылась в широкой ослепительной улыбке.

— Ошшень, дорогая! — передразнила Джинни французский акцент, облокачиваясь о плечи поверженного Джорджа. — Мам, не заводись, у нас все о’кей!

— Дети, вставайте и марш на кухню! — миссис Уизли растаяла от милейшей мордашки своей дочери. — Утка вот-вот будет готова, а Рождество через какие-то полчаса!

Флер подмигнула Флоренс, устремляясь на кухню вслед за миссис Уизли, откуда доносился смех Билла и голоса Артура Уизли и Римуса Люпина. В гостиной раздался новый взрыв хохота, когда Рон, попытавшийся неуклюже подняться, навалился на Живоглота и отдавил тому хвост под гневный визг Гермионы. *** После роскошного бисквитного пудинга с черникой и сливками, который был кулинарным шедевром рук миссис Уизли и Флер, все окончательно разомлели от тепла и уюта, начиная сладко позевывать и сонно потягиваться. Ну, а когда Билл, мистер Уизли и Люпин выпили по кружке согревающего яблочного грога с корицей и кардамоном, то в теплом пряном воздухе разлилась та расслабленная дремота, от которой хочется поскорее забраться в свою постельку, упасть в пышные подушки и укрыться шерстяным одеялом, проваливаясь в блаженный крепкий сон. И потому все, поздравляя друг друга с наступившим Рождеством, обнимаясь и получая крепкие поцелуи в щеки от миссис Уизли, отправились по комнатам. Флер беззаботно, хоть и несколько устало щебетала, придерживая Билла за локоть и не без удовольствия замечая то, с каким искренним восхищением и обожанием он на нее смотрит. Рон с близнецами, сонно подшучивая, отправились в долгий путь по скрипящей лестнице на шестой этаж, а Гермиона с Джинни, засыпая на ходу, допивали свой горячий какао. И уже через четверть часа «Нора» погрузилась в глубокий сон и теплый полумрак, в котором плясали блики жаркого пламени. Флоренс стояла возле камина, обхватив себя руками и с улыбкой наблюдая за весело потрескивающими поленьями, источающими теплую сосновую терпкость. Бок приятно щекотали колючие ветки рождественской ели, а сердце растапливалось от сказочного ощущения простого домашнего уюта и сверхъественного, но такого душевного и живого счастья. Она чувствовала себя нужной кому-то еще, кроме той жалкой горстки людей в Хогвартсе. Она вспомнила то чувство защищенности, ту атмосферу любви и дружбы, которые касались ее в глубоком детстве. И сейчас, когда Флоренс вдыхала этот блаженный душистый воздух, в груди у нее завязывался какой-то мучительно горячий и мягкий узел, обдающий все внутренности волной дрожащей радости. Девушка ощутила на своих плечах осторожное прикосновение теплых крепких ладоней. В нос легко ударил чистый запах сливочного мускуса, свежей хвои и медовой патоки. Флоренс чуть повернула голову, и ее глаза натолкнулись на искрящийся, яркий изумрудный взгляд. Гарри мягко улыбался. Его худое лицо, разрумянившееся от каминного жара, излучало умиротворенность и светлый покой, распахивающие настежь все двери в душе девушки. Гарри был мягким, спокойным и надежным. Таким… Таким, что хотелось улыбнуться от всей души, взъерошить непослушные черные вихры и прижаться щекой к его, чувствуя прилив безмятежности и домашней теплоты.

— Тебе не спится? — его голос был чуть сипловатым, но исполненным доброты и чуткости. Гарри обнял Флоренс за плечи, ласково заглядывая в глаза.

— Слишком прекрасное Рождество, чтобы спать, — она улыбнулась, ощущая, как нахлынивает что-то невообразимо душевное.