Derniеre danse des coeurs d amour (СИ)

Спускаясь по винтовой каменной лестнице, ведущей в гостиную, и придерживая Уайлд за плечи — то ли чтобы не сбежала, то ли чтобы не рухнула прямо на ступеньках — Драко ощутил укол совести. Не доглядел. Разве бы позволил он ей еще неделю назад разгуливать без шарфа и перчаток! Про такое проветривание он вообще молчал. Бережно усадил чокнутую Уайлд в пухлое кресло кофейного цвета, при этом сохраняя максимально недовольное выражение бледного узкого лица. Молодой человек Манящими чарами призвал клетчатый вишнево-коричневый палантин из угла гостиной и, расправив, накинул на спину подруги, запахивая на шее, талии и ногах. Флоренс смерила Драко усталым и мрачным взглядом, поплотнее закутываясь в плед. Малфой изящным взмахом волшебной палочки трансфигурировал из лежащего на близстоящем столике «Ежедневного Пророка» большую фарфоровую кружку с бежевыми и голубыми узорами, наполняя ее льющейся из палочки горячей, душистой жидкостью с нотами мяты и чабреца. Из палочки полился жидкий янтарный мед, казавшийся почти золотым от пляшущих языков пламени в камине. Потом долька лимона с легким всплеском упала в кружку, и Драко решительным жестом протянул чай Флоренс, которая успела высвободить бледные холодные руки со вздувшимися венами из спутанного палантина. Девушка скривилась и подняла умоляющий и злобный (как она только умудрялась сочетать несочетаемое?!) взгляд золотисто-карих глаз на Малфоя, который нарочито сурово сложил руки на груди и присел на подлокотник дивана, стоящего рядом с креслом.

— Малфой, ну зачем лимон?.. — хрипло простонала Уайлд.

Драко нахмурил светлые брови и плотно сжал бескровные губы, задирая острый подбородок. Флоренс поняла, что спорить с ним сейчас — пустая трата времени, поэтому, послав слизеринцу красноречивый взгляд, обещающий адские муки, отпила горячий лечебный чай, от которого красивыми завитками поднимался пар. Малфой не сводил с нее пристального прищуренного взгляда, его жемчужно-серые глаза странно мерцали в отблесках огня.

— Давай-давай, пей. И не надейся меня разжалобить, я на тебя злюсь!

Флоренс закатила глаза — если Драко говорит, что он злится, значит, он готов сейчас пойти на все, стоит ей высказать малейший каприз. Но не касательно лекарств, в этом Малфой был дотошно непоколебим. И даже зная, что Уайлд терпеть не может лимоны, он все равно подсунул ей дольку в чай! Но не из вредности, она знала. Драко рассказывал, как Нарцисса поила его черным чаем с лимоном и медом, когда он заболевал. И вот теперь практиковался на Уайлд.

— Малфой, вот будут у тебя свои дети, тогда их хоть с утра до вечера пичкай этой гадостью, — бурчала Флоренс, почти прикончив чай и взбалтывая остатки на дне, — А меня-то за что?!

Драко сильнее сощурил глаза, в них промелькнуло странное выражение — не то веселье, не то строгость. Молодой человек забрал кружку из потеплевших рук Флоренс и отставил ее на стол, закутывая кисти девушки в плед и поправляя теплый палантин на шее.

— Я скоро вернусь, Уайлд. Сиди смирно и грейся. Если попробуешь что-нибудь выкинуть… — Драко пригрозил длинным худым пальцем и, запахнув халат и сунув в карман палочку, выскользнул из гостиной.

Флоренс откинулась на спинку кресла, опуская темные пышные ресницы и растягивая губы в блаженной улыбке. Ее сердце учащенно билось от недавнего присутствия Малфоя, его прикосновений и заботы. В сердце разливалось успокаивающее тепло, вытесняющее все тревоги, переживания и обиды. Отчего же так хорошо? Хотелось воспарить в небо на метле, которых она боялась с первого курса, с тех пор, как свалилась с первой же попытки и отшибла себе копчик. Флоренс вновь зашлась в приступе удушающего кашля, который словно намекнул, что лучше оставаться на земле на своих двух. Девушка открыла глаза, услышав шебуршание на лестнице и увидела помятого, ковыляющего к ней Белби. Его маленькие черные глазки обиженно сверкали, а тяжелый роскошный хвост волочился по ковру, пока хорек упрямо плелся к креслу, в котором сидела его хозяйка. Когтевранка благодушно улыбнулась своему питомцу, высвобождая руки из пледа и похлопывая пальцами по коленям.

— Белбз[1], дружок! — зверек неуклюже запрыгнул к Флоренс на ноги и, потоптавшись на одном месте, свернулся калачиком и подставил спинку хозяйке.

Девушка стала осторожно почесывать шерстку Белби белыми тонкими пальцами, и хорек сдавленно заурчал. Флоренс наклонила голову чуть вправо и стала задумчиво рассматривать узор на гобелене, висевшем над камином. В душе воскресло давно забытое чувство умиротворения и спокойствия. Спустя где-то четверть часа в гостиную влетел растрепанный Малфой — видно, он спешил. Перед ним парила тарелка чего-то дымящегося, густого, безумно вкусно пахнущего, и кружка, из которой исходил просто божественный аромат горячего шоколада с тростниковым сахаром и карамелью — ее любимый.

— Малфой, я когда-нибудь говорила, что обожаю тебя? — Флоренс добродушно усмехнулась, глядя на вспыхнувшего от удовольствия Драко.