Derniеre danse des coeurs d amour (СИ)

Драко нахмурился. Он не любил говорить про отца и про… него. Отец медленно вел все к тому, что через годик-другой сыну придется вступить в ряды Пожирателей. От одной этой мысли становилось до невозможного дурно и противно. Но чувство неизбежности время от времени накатывало с головой, и становилось страшно. Из-за этого у Драко часто случались приступы апатии или раздражительности, которые отпугивали почти всех окружающих. Забини, руководствующийся шестым чувством, просто оставлял Малфоя в покое и передавал его на попечение Уайлд. Несмотря на то, что Флоренс и Драко никогда не разговаривали на эту тему, девушка прекрасно все понимала. И, коротко гладя юношу по плечам, криво улыбалась и уходила, оставив предварительно чашку с крепким ароматным кофе. Но порой, улавливая какие-то малейшие изменения во взгляде или интонациях Драко, тихонько вздыхала и присаживалась рядом, прижимаясь щекой к плечу молодого человека. Он обхватывал худой рукой ее спину, и оба просто молчали. Драко лишь с недавнего времени понял, что такое настоящая близость. Они чувствовали друг друга на каком-то безумном уровне, ощущая крошечные колебания в настроении другого. Не нужно было что-то говорить. Достаточно было молчания. Такого красноречивого молчания, которое заменяло все слова на свете.

— Прости меня.

Она обернулась к нему. Ее темные красивые брови чуть дрогнули, уголки темно-розовых губ слегка приподнялись, в медовых глазах мелькнула усталость и что-то, очень походящее на нежность. Флоренс скинула с себя шерстяной согревающий палантин и, встряхнув его, набросила себе и ему на ноги. Горячая бледная рука слегка пожала холодные бархатные пальцы Драко, и он тяжело вздохнул от прикосновения.

— Малфои не должны извиняться, — девушка мягко взяла юношу за локоть, ощущая подушечками пальцев шелковистый ворс зеленого халата, — Но то, что ты идешь против правил, не может не вызывать уважение, Драко.

Малфой вздрогнул. Она называла его по имени только в крайних ситуациях, но, когда Флоренс своим мелодичным спокойным голосом произносила Драко, чуть растягивая «а», юноша ощущал какую-то эйфорию. И сейчас он чувствовал себя наверху блаженства — в теплой уютной гостиной, в которой пахло Бодроперцовым зельем, горячим шоколадом и спокойствием, ощущая легкое касание ее руки на своей, слушая ее тихий голос. Все проблемы уходили вдаль и уменьшались до размеров садовых гномов. Драко так остро не испытывал весь спектр подобных чувств еще никогда. Вместе с этим примешивался непонятный страх. Страх испортить то, что есть. Ведь он был много раз близок к тому, чтобы разрушить все, что было между ним и Флоренс. В глубине души он понимал, что все тайное рано или поздно становится явным, о том, что юный Малфой якшается с грязнокровкой, станет известно отцу. За себя Драко не слишком-то и боялся, но вот то, что сделает Люциус Малфой с этой самой грязнокровкой, было пугающе неизвестным. Особенно учитывая то, что в любой момент может начаться истребление маглорожденных. Это было жутко, и Драко неосознанным жестом крепче согнул локоть, прижимая к себе руку Флоренс. Они встретились взглядами, и юноше показалось, что она прочла все его мысли, поэтому грустно улыбнулась и снова промолчала.

— Уже поздно, Малфой, иди спать, — возвращаясь к своей привычной равнодушно-насмешливой манере разговора, сказала Флоренс и аккуратно отняла руку.

— А ты?

— Я посплю здесь. Только наложу в комнате Согревающие чары и заберу кое-какие вещи.

Драко нервно пожал плечами и кивнул, проводя рукой по взлохмаченным платиновым волосам. В его серых глазах появился неясный холодок, и юноша встал. Флоренс тоже поднялась, сворачивая плед вручную и стараясь не смотреть на Малфоя. Горячий шоколад остался нетронутым, а Белби тихонько прихрюкнул во сне. Молча поднялись по лестнице. Остановились у дверей в свои спальни. Хотелось что-то сказать. Нужно было что-то сказать. Но молчали.

— Ну, спокойной ночи, — Драко прокашлялся, хватаясь за ручку двери и мысленно давая себе крепкий подзатыльник.

— Спокойной, Малфой.

В таинственной серебристой полутьме каменного прохладного коридора слизеринцу на мгновение показалось, что в золотисто-карих, излучающих привычное мягкое сияние, глазах Флоренс мелькнула мольба. Впервые за долгое время Драко сомневался.

Но она лишь коротко кивнула и, резко повернув ручку, влетела в спальню и стукнула дверью. Малфой резко вздохнул и, запустив белые пальцы в волосы, посмотрел в окно и скрылся в своей комнате, щелкнув замком.