Деррида

Нужно будет дождаться 10 марта 1990 года, чтобы в Париже в рамках суббот Международного коллежа философии, состоялось более спокойное и глубокое обсуждение. Мишель Деги, Элизабет де Фонтене, Александер Гарсиа Дютман и Мари-Луиз Малле – каждый из них дает свой комментарий на «Воспоминания для Поля де Мана», а потом и сам Деррида продуманно отвечает им, не отвергая с порога возражения, высказанные ему некоторыми участниками. Он признает, что эти вопросы остаются для него «сложными испытаниями». В беседе с Элизабет де Фонтене он спрашивает себя о молчании, которое хранил Поль де Ман, в том числе в общении с ним:

Я не знаю, почему он мне ничего не сказал и почему не говорил об этом почти ни с кем, по крайней мере с очень немногими… У меня нет ответа. Я не знаю, у меня есть только гипотезы. Я познакомился с де Маном в 1966 году, и с 1975 года у нас были очень тесные отношения, когда я каждый год приезжал в Йель на три-четыре недели. Поль де Ман стал для меня тогда и остается поныне дорогим другом, но мы знали друг друга мало, мы мало что знали о наших «жизнях», так бывает!

Для Деррида это повод уточнить свою концепцию дружбы и то важное место, которое он отводит в ней секрету. Он не считает, что условием дружбы является близкое знакомство «или то, что запросто называют близостью или же знанием другого».

Наши «коммуникации», если пользоваться этим смешным словом, всегда были очень сдержанными. Знаки дружбы давались очевидные, но мы мало что говорили друг другу. Я ему, и он мне.

Когда я говорю: быть может, я всегда знал или, возможно, он думает, что я всегда знал, я не могу исключить, что он говорил себе в целом что-то такое: эти вещи достаточно известны (поскольку теперь мы знаем, что он говорил о них с другими), возможно, слух о них уже распространился, возможно, что Жак Деррида знает о них, но он не говорит о них, этим делам уже 30 лет, так что не будем о них говорить. Так могло быть. Вы знаете, как с такими вещами бывает «в обществе»: у кого-то есть секрет, но, главное, что он держит самого себя в секрете, он единственный, кто не знает, что все всё знают…

Почему я никогда не задавал вопросов? Я знал, что у Поля де Мана была сложная история: он уехал из Бельгии сразу после войны, в Америке он устроился, наделав немало шума, по крайней мере в академии. Однажды он сказал мне: «Если вы хотите узнать о моей жизни» – вот как мы говорили друг с другом, – »прочитайте роман Генри Томаса „Клятвопреступление“»… Я покупаю этот роман, читаю его, и я совершенно потрясен. Там не говорилось о Бельгии, действие разворачивалось позже, в США. Я написал де Ману, рассказав ему о своих эмоциях. Но не получил ответа. Он сам сказал мне однажды, намекая на Glas и «Почтовую открытку»: «У вас есть такие книги, о которых я с вами не буду говорить. Я ничего вам о них не скажу». Дружба считается с некоторыми умолчаниями, с несказанным и с секретом, которые не обязательно для нее смертельны[1036].