Дервиш света

Он конфузился еще больше, потому что его красавица жена, потряхивая черными, воронова крыла, бесчисленными косичками, плавала по комнате, неслышно ступая босыми ногами по кошме, хлопоча с завтраком, нисколько не пытаясь замаскировать свой располневший стан.

— Извините ее. В институтах благородных девиц, как вам известно, не воспитывалась, «изячным» манерам не обучена.

Доктор лишь слегка пожал плечами: к чему там какие-то объяснения?

А Мерген сосредоточенно рассматривал узор на устилавшей земляной пол кошме.

Да, мудрый охотник Мерген, все такой же прямой, суровый, присутствовал в привратницкой при разговоре и вел себя, как будто он вообще не заметил присутствия в комнате женщины. Или как посторонний, попав нечаянно в помещение, где случайно оказалась жена хозяина, лица которой он не мог, не имел права видеть, согласно строжайшим обычаям.

Он как будто не знал об отношениях между Георгием Ивановичем и Юлдуз. Даже когда она попадалась ему на глаза, он смотрел на нее пустым взором, точно и не видел.

Хоть Юлдуз явно и нервничала, и на душе у нее было неспокойно, делала вид, что не замечает Мергена.

Юлдуз была глубоко убеждена, что она вправе любить или не любить того, кого она хочет.

В ней жила душа свободной женщины.

Она не любила Мергена, хоть и уважала и была благодарна ему.

А вот Георгия Ивановича Юлдуз полюбила и за то, что он спас ее, вырвал из рабского состояния, облагодетельствовал. Неисповедимы пути человеческих привязанностей. И еще! Она любила Георгия Ивановича за то, что он в ней, в восточной женщине-рабыне, увидел человека.

В напряженную обстановку привратницкой внесли оживление сыновья доктора. С шумными возгласами они рассматривали старинный, громоздкий мултук, притулившийся в нише. Георгий Иванович успел рассказать, что грозное с виду оружие полагается ему по должности привратника обширного подворья.

— Ум у меня в состоянии полного застоя, — продолжал объясняться-оправдываться Геолог, — а меня швырнуло в такую, с позволения сказать, пропасть… в рабство. Вынужденное, безвыходное… И человек слаб. Сознаюсь: не всегда свеча сжигает себя, когда светит другим. Огарочек остается. А? — И добавил, взглянув очень ласково в темные глаза молодой хозяйки, присевшей у дастархана и переливавшей чай из чайника в пиалу и обратно, чтобы чай стал покрепче: — Не правда ли, она прелестна? И еще она обладает даром природы: веселостью. И у нее смышленый и добрый ум… А в моей жизни — дерганой, скитальческой — вы знаете, что это значит. Можете представить. Я уже десять лет оторван от всего, что напоминает родственные связи. Вот тут-то и вспомнишь Сент-Бёва.

Гости отказывались от завтрака, но хозяйка ласково просила их, заглядывая им в лицо, пока они не подчинились.

Мерген чувствовал себя очень неудобно. И только бормотал что-то невнятное. Внезапно он встал, приложил руку к сердцу, проговорил «рухсат» — и ушел.

Георгий Иванович прислушался к скрипу калитки и заговорил:

— Да, друг мой доктор считает, что надо собираться. Пришло время странствий и путешествий… Но я отсюда никуда не поеду. И с вами не поеду, — и он ласково посмотрел на жену.

Когда Георгий Иванович решительно заявил, что он не едет, она вдруг ласково провела ладошкой по небритой щеке Геолога, застыдилась, вскочила и убежала.

— Так что меня не жалейте и не тревожьте. Поживем и так… до счастливого семейного события…

Никаких доводов Геолог не хотел слушать. Да доктор особенно и не уговаривал его. Он сожалел, что сложившийся в его голове хитроумный план вызволения Георгия Ивановича из рабства, очевидно, не осуществится.

Он не мог не поиронизировать над своими «великими» планами.

— Да, цепи рабства не всегда ржавы и обременительны.

Георгий Иванович не рассердился и снова посмотрел на вошедшую с чайником жену:

— Она в курсе моих дел. У нее феноменальная память. Для связи незаменима. И смысла не поймет, а повторит буква в букву. Когда она загорится, ее не остановят никакие стены. Вот хотя бы Даул. Помните, конечно, историю этого побоища? Юлдуз приехала туда. И очень вовремя. Не знаю, чем бы все это кончилось для Пардабая и для вашего почтенного слуги. Молодец, Юлдуз! Всех нашла, все перевернула. О, она у меня — вся энергия и целеустремленность!

— Значит, когда я приезжал в Даул, она была…

— Моя Юлдуз все сделала, что нужно. Отправила с верблюжьим караваном бухарских купцов. Проползли ночью в темноте под носом у пристава Бжезицкого, он и не заподозрил ничего.

У меня сейчас семья! — заключил разговор Георгий Иванович. — А будущее покажет… Вы можете смело оставлять меня в Бухаре.

Но Георгию Ивановичу предстояло еще объяснение с муфтием. Нет сомнения, что он мог заподозрить все, что угодно. Приезд доктора в ишанское подворье? Чаепития в караулке у ворот?

И самое главное, то обстоятельство, что доктор долго и упорно отклонял приглашение пожаловать в парадную мехмонхану, где, как оказалось, пребывал в гостях сам Аталык.