Дервиши на мотоциклах. Каспийские кочевники

– Не, героин – синтетика, а то натуральный продукт. Синтетику разную америкосы делают, ЛСД всякое, героин. Вот у нас на селе новая штука появилась, крокодилом называется. Дрянь страшная. А эта, черняшка, спокон веку в Азии. И еще дурь, план, конечно, или масло. Знаете, наверное, у нас тут есть Шуйская, или как еще говорят, Чуйская долина. Там трава самая лучшая в Союзе была. Столько с ней связано историй. И у меня было.

Возвращались раз с соревнований, из Алма-Аты. Я за рулем, со мной Игорь Супряга, покойник он теперь. Ну, едем. А там у одного нашего дружок был в поселке рядом с долиной. Заехали, заночевали. Он в дорогу нам гостинец собрал – пачку «Беломора», сколько там, двадцать пять папирос, целиком, заряженные.

Ну, едем, мотики в кузове, покрышками припертые. Неуютно, степь да степь, разлука да разлука. А жара, градусов под 50 днем, в трусах едешь. А рядом Игорь такой же в трусах, небритый, страшный, волосы слиплись.

В общем, дернули одну папироску. Я еду, а он мне лапшу на уши вешает. Понесло его, гонка. Смотрю на него, а у него челюсть как бы отвалилась и сам он лысый. Вот ты разинь рот и не закрывай. Сможешь так говорить? Не сможешь, а он говорил без умолку. И еще лысый какой-то, а глаза синие-синие. Сам лысый, а на макушке ржавчина. Со мной просто спазм какой-то случился. Я, блин, вывалился прямо в пыль. И ЗИЛок мы уронили. На пятом разъезде это было, здесь, между Бомбеем и Актау. От Бомбея километров сто, не меньше. А дело-то к вечеру. На дворе октябрь, по ночам колотун страшный. Мысли всякие: околеем думаю. А потом смотрю, в семи-десяти километрах кошара заброшенная, надо за дровами идти. Еще покрышки жгли. А там дым такой, лицо все в саже. Смотрю на Игоря, ну прямо папуас. Ржу, не могу.

Книгу писать надо. Да, это точно. Книгу надо писать. Но ситуация – звездец. Какой-то праздник был. На дороге никого. И что делать? Решили больше не курить, а то вообще не доедем. В конце концов, вытащили мотики (они стояли связанные у нас в кузове, как стреноженные кони), а у меня рука еще была сломанная, в гипсе, на кроссе поломался, думаю, ехать надо за помощью. Вдруг вижу, по степи километрах в 15 три МАЗа тащатся. Я на мотике с загипсованной рукой, им наперевес. Догнал, в общем. Там Славик, кореш мой. Спрашивает: «Водка есть?» Я соврал: «Есть», а когда уже поставили на колеса ЗИЛ, сознался: «Нет водки».

«Ну, ничего, – сказал Славка. – У меня полный кузов денатурата».

Денатурат, правда, я пить не стал. А Игорек ничего, выпил.

Вот такая, блин, история… Да много чего было, всего сразу и расскажешь. Ну лады, парни, пора вам на боковую, если завтра в дорогу…

Дядя Леша ушел, и сразу стало пусто. Случаются такие люди.

…Когда я ложился спать, голова гудела, причем не от водки, а от дядилешиных рассказов. Он сработал мне полное переключение, я забыл об аварии и погрузился совсем в другую реальность. «Соль земли», – говорят о таких, кажется. И еще я подумал, что в эпоху Семевского страна искала и находила своих положительных героев в ударниках, рекордсменах, первопроходцах, в тех же шоферах каракумского ралли, бывших красноармейцах, тянущих грузовики на веревках по коварным барханам Каракум. А один из главных героев нашей эпохи – дядя Леша, русский человек из детдома, владелец и держатель автомотохостела возле казахской узловой станции Бейнеу…

V. Узбекская матрешка для «Иваныча»

От дяди Леши я уезжал с одним ощущением – не договорили. Но это свойство дороги: не успел встретиться, надо расставаться, а задержишься – пожалеешь. Не зря же пишет Гурджиев, – минут пять я все же умудрился почитать перед сном: «Человек без впечатлений может прожить даже меньше, чем без воды».

В степи и пустыне с почти нестерпимой ясностью понимаешь, как это верно.

…До границы оставалось где-то сто километров грунта, и я тащился со скоростью 30 км в час. Ну, может, чуть быстрее, однако больше двух часов мы ехали. Любер с Васей уходили вперед, поджидали меня, гонялись на мотиках по степи за верблюдами и снимали один и тот же пейзаж, который никак не хотел меняться. Было холодно.

На казахско-узбекской границе нас пропустили вперед всех фур и легковушек, но все равно проходили ее мы часа четыре. Узбеки встретили очень ласково, но тщательно проверили телефоны у Любера нашли и удалили всю порнуху. Она в Узбекистане строжайше запрещена. Перед тем, как удалить, лейтенантик просмотрел файлы с особенно пристальным вниманием. Кажется, не было бы нас, решил бы заняться с собой любовью. А так, увы, обломилось…

…До Кунграда от границы оставалось километров 300, мы думали, уйдет на это пять-шесть часов, и мы мирно заночуем наконец, перед погружением в настоящую пустыню. К тому же перед выездом я глянул на свою подтекающую переднюю вилку и понял, что ремонт ей явно не помешал бы.

Блажен, кто верует, тепло ему на свете.