Дервиши на мотоциклах. Каспийские кочевники

«Хайдар Таки» была открыта больше 75 лет тому назад, и за это время внутри ничего принципиально не изменилось. В большом зале, вплотную друг к другу, буквой П, стояли маленькие мраморные столики. За каждым таким столиком сидел человек и курил свой кальян.

Очень вкусный табак и чай, и никакого европейского представления о личном пространстве – все сидели очень близко друг к другу, расстояние – не больше локтя. Молодые улыбчивые кальянщики, блуждая от одного столика к другому, заботливо подкладывали угли и следили, чтоб у всех все было в порядке. Ни одной девушки – чисто мужское общество. Это не закон, кстати, просто обычай. Иранские законы не мешают девушкам сидеть в кафе, правда, в кальянные они не заходят, потому что в подавляющем большинстве не курят. Но, как потом объяснил мне мой тегеранский табачник, европейский турист вполне может явиться в такое заведение со своей спутницей. Ни для кого это не будет шоком. А уж если она будет знать пару фраз на фарси…

XШ. Краткий экскурс в любовные нравы

…Никто из нас, к сожалению, на фарси не говорит, и в Иране иногда это становилось обидно. Но на сей раз сосед, судя по всему, мой ровесник по имени Адиб, сносно разбирал английский. И мы сразу разговорились.

Я рассказал ему, что мы из Москвы, что, вот, путешествовали по пустыням, приехали в Иран, и как все тут для нас необычно и интересно.

– А что необычного? – спросил Адиб. – Неужели в Европе совсем по-другому живут? Хотя да, понимаю, – тут же предположил он. – Мы ведь – и не арабский мир, и не Европа, и не Турция. Где-то посередине. До революции у нас тоже ведь иначе жили. Некоторые говорят: это трагедия. Но я так не говорю. Я думаю, что все сложно и все просто. По-своему, совсем неплохо. Мулл ведь кто поддерживает? В основном люди лет сорока и старше. Те, которые видели, что было при шахе. Ну и вообще, государство как бы распространяет на всю жизнь взгляд старшего поколения. Старшее поколение не хочет, чтоб молодежь распускалась, вот ее и держат в узде. Когда сами станут родителями, захотят того же. Не так ли?

Я только улыбнулся. Согласиться я не мог, впрочем, Адибу и не нужно было моего согласия. Для таких нюансов мы приехали слишком издалека. К тому же восточного человека, если уж он начал что-то рассказывать, трудно остановить.

– У нас, например, девять десятых женщин не работает. И это вовсе не потому, что ислам диктует, или права человека, как говорят на Западе. У нас образованные женщины, если работают, обычно многого достигают, потому что они это делают, когда им очень хочется, нужно. У нас даже одна женщина в правительстве есть, как ее там зовут… Эльхам, кажется. И в университетах студенток больше, чем студентов. Каждая культурная семья хочет дать своим дочерям хорошее образование.

А в остальном женщина – хозяйка в доме. Полная королева. Мужчина, если у него жена работает, – лентяй. Видел, как люди на природу выезжают?

– Еще не видел, – честно сознался я. – А что, прямо так и выезжают, семьями на пикники?

– Да, конечно. Мест замечательных у нас много. И тут, и на море, и на Заливе. Так вот, если там мясо готовят, продукты запасают – этим всегда мужчины распоряжаются. Показать надо окружающим, как ты своих жен оберегаешь, не загружаешь никак. Это старая иранская традиция, такая же крепкая, как по пятницам в мечеть ходить. Женщина в доме – полная хозяйка. Только тут и отдыхаем, – закончил свою страстную речь Адиб и засмеялся.

– Ну а что же парни, девчонки? Так спокойно и ждут свадьбы? – поинтересовался я с некоторым подвохом. Мне было интересно, что ответит на этот вопрос мой ревнитель иранских нравов.

Однако и Адиб оказался не так-то прост. Не такой уж он и ревнитель, как выяснилось. В 19 лет вообще пострадал за любовь и свободу. Был он на вечеринке с девушками, а в Иране такие вечеринки официально запрещены, и в те времена очень строго запрещались. Играла танцевальная музыка – соседи вызвали полицию. В итоге, по законам шариата, его наказали плетью. Три удара. Было больно, но лучше все-таки, чем в тюрьме сидеть. Зато друзья встречали как героя.

– А как же девушки с той же вечеринки? – задал я само собой разумеющийся вопрос.

Девушкам тоже досталось, конечно. И главное для них – соседи, разговоры. Каждая бабка норовила обозвать «проституткой». Но безо всяких ужасов, так как ничего серьезного никто не заметил. Ни поцелуев, там, ни тем более чего похлеще.

– Сейчас таких случаев, кстати, уже почти не бывает. Даже в глубокой провинции, – успокоил меня Адиб. – Так что нынешним молодым легче. Все помягче. Время прошло.

– А к тому же тут у нас в Тебризе существует специальная любовная улица. Все о ней знают, и ничего. Правда, полиция нравов иногда облавы там проводит, но безо всякого успеха и особых последствий.

На сей раз настало время и мне изобразить полное удивление на лице.