Держать строй

Волков обвел взглядом окруживших его бойцов и понял, что сейчас лучше не пытаться оспорить их мнение. Конечно, он мог настоять на своем, но… Но стоит ли проверять на прочность верность своих соратников Фаросскому престолу из-за мерзавца, которого язык не повернется назвать человеком? В данном случае гуманизм Волкова не нашел бы понимания у бойцов. Он махнул рукой, решив действовать по принципу: «Не можешь остановить – отойди в сторону и не мешай», сказал:

– Делайте, как знаете.

Раздался ликующий вопль, исторгнутый несколькими десятками здоровых глоток. Аж в ушах зазвенело! Следом за ближайшими бойцами крик подхватили и те, кто расслышать слова Волкова никак не мог. Кто-то торопливо, будто опасаясь, что маркиз передумает, побежал к дому, где валялся беспамятный работорговец. Глеб, криво усмехнувшись, проводил их взглядом и, устало опираясь на обрубок шеста, пошел прочь – наблюдать за казнью у Волкова не было никакого желания, – у него были заботы поважнее, например, суметь вывести доверившихся ему людей в безопасное место, ну и, как максимум, победить в войне с туронским маркграфом.

Глава 7

– Не город, а помойка какая-то! – высказался в сердцах сэр Густав, пытаясь стряхнуть с подошвы сапога налипший навоз.

Рыцарь был недалек от истины. Покосившиеся серые дома с их узкими, затянутыми мутным бычьим пузырем оконцами навевали тоску. Узкая, причудливо извивающаяся улица была покрыта толстым слоем тошнотворной смеси, состоящей из грязи, конского – и не только! – дерьма, мусора и гниющих пищевых отходов. Запах был соответствующий, так что молодой Густав Брэй то и дело морщил свой тонкий, аристократический нос и с тоской вспоминал родное герцогство, где подобное непотребство не могло и в страшном сне присниться.

– Скоро до центра доберемся, там будет намного чище, – произнес более привычный ко всему Раон.

– Надеюсь, – вздохнул рыцарь, стараясь наступать туда, где почище.

Остальные члены небольшого отряда, хоть и во многом разделяли негодование молодого дворянина, предпочли отмолчаться. Не дело – вмешиваться подчиненным в разговор старших по званию. Только Кранг, на правах сержанта – званию, характеризуемому некоторой приближенностью к офицерскому составу – буркнул что-то согласное и поудобнее пристроил на плече туго набитую, тяжелую заплечную торбу.

Где-то наверху распахнулось окно, и на дорогу перед фароссцами обрушился мутный поток жижи. Густаву пришлось проявить чудеса ловкости, чтоб не оказаться залитым этой мерзостью.

– Смотри куда льешь, дура!

– Сам дурак! Все ходят и ходят, а я их пережидать должна, – сварливым тоном завзятой скандалистки ответила дородная бабища в розовом чепчике и, гордая тем, что оставила за собой последнее слово, с шумом захлопнула окно. Последнее, что донеслось до сэра Брэя, было: – Небось не сахарный – не растаешь.

Обескураженный резкой отповедью рыцарь замер посреди дороги. Как правильно поступить в подобной ситуации, молодой дворянин не знал, просто никогда раньше не оказывался в такой ситуации. Конечно, подобная наглость должна быть наказана, но поднять на женщину, пускай и подлого сословия, руку он не мог. Вот будь на ее месте мужик, то Густав Брэй вбил бы ему поносные слова обратно в глотку… Вместе с зубами!

Раон дернул за рукав остановившегося рыцаря, и тот вынужден был последовать за соратником. Но вот ругаться-то Густаву никто не мог запретить!

– Дерьмовый городишко, дерьмовые жители – неудивительно, что и вокруг одно дерьмо, – бурчал себе под нос рыцарь.

Его слова пришлись не по нраву одному из прохожих. Отделившись от своих приятелей, он пьяной, покачивающейся походкой шагнул в сторону фароссцев, загородив им проход.

– Это хто тут дерьмо?! – возмутился он, дыхнув перегаром в лицо Раону.

Раон поморщился.

– Уйди с дороги.

– Не-е-ет! – помотал головой пьяница и глумливо усмехнулся. Оживились и его дружки, чуя возможность поживиться. Подтянулись поближе к месту назревающего конфликта. – Пущай твой приятель ответствует за то, что щ-щас наговорил, простыми извинениями не отделается.

– Что?! – возмутился рыцарь. – Я?!. Извиняться?!.

Радостно осклабившись, дружки местного заводилы двинулись к фароссцам, расходясь в стороны и полукругом охватывая небольшой отряд.

Стражу в таких трущобах звать бесполезно. Но ее никто и не собирался звать!

Сэр Густав двинулся к наглецу, посмевшему предъявлять претензии дворянину, но его опередил Кранг. Перебросив тяжелый мешок своим соратникам, он хрустнул шеей, разминаясь, набычился и шагнул вперед. Никто и моргнуть не успел, не то что вмешаться, как орк схватил загораживающего дорогу пьяницу за грудки и отшвырнул в сторону. Окружающие только и смогли, что растерянно проводить глазами пролетевшее мимо них тело.

– Ой, что делается, люди добрые! – заголосил пьяница, приземлившись с громким плюханьем в грязь на обочине. – Ой, убили!

Его приятели уже готовились наброситься на отряд, но, столкнувшись взглядом с холодным прищуром нескольких пар глаз суровых воинов, остановились, словно внезапно уткнулись в невидимую стену.