Держава

– Здравия желаю, Алексей Алексеевич, – после доклада генерала от кавалерии, протянул ему руку император. – Ваша Восьмая армия выше всяких похвал. Хочу поблагодарить войска.

– Ваше величество. Представители армии собраны в двадцати верстах отсюда. Ровно позавчера подверглось обстрелу и бомбардировке с вражеских цепеллинов. Имеется опасность повтора нападения с воздуха, – обрадовал своими словами наследника.

Когда автомобили остановились перед построенным каре, Алексей больше глядел не на войска, а на небо, где реяли несколько русских аэропланов, чтоб немцы не сделали налёта.

К его разочарованию всё прошло тихо и мирно, без долгожданных воздушных столкновений, и последующей бомбёжки. Отец, побеседовав с некоторыми офицерами и солдатами после того, как войска прошли церемониальным маршем, поблагодарил их за службу, отдельно сказав Брусилову:

– Алексей Алексеевич, я вижу, что за время боевых действий вы показали себя большим мастером маневренной войны и успешно руководите армией в самых различных условиях боевой обстановки. Вы один из самых успешных моих генералов, – попрощавшись, сели с сыном в автомобиль.

И вот тут-то наследник испытал счастье, потому как ехали в полной темноте при включенных фарах и благополучно заблудились, выехав на незначившуюся в маршруте станцию Клевань.

Узнав, что по соседству, в лесу, находится лазарет, Николай решил обязательно посетить его. Сердце Алексея замирало от приятного ужаса, а по спине бегали предательские мурашки, когда, держа всё ж отца за руку, шли по узкой лесной тропе, освещаемой казаками с факелами в руках. Зловещий шум деревьев, отблески факелов в ночи, уханье филина, от которого ёкало сердце, и дальний гул артиллерии – как всё это радовало… Расстраивало лишь отсутствие вражеских цепеллинов с бомбами.

Когда, посетив лазарет и наградив раненых солдат, рассаживались по моторам, сёстры милосердия плакали, прощаясь с государем и наследником.

Немного поколесив, нашли станцию с императорским поездом.

Намаявшись за день, ночью отец с сыном спали как убитые, с трудом разлепив веки в 9 утра, когда состав остановился в Галиции на станции Богдановка.

– Здесь главный – генерал Щербачёв, – умывшись, сообщил сыну Николай. – Умный, эрудированный командир. Я отношусь к нему с уважением.

После смотра войск император медленным шагом обошёл построенных в ряд особо отличившихся солдат, каждому пожав руку, одарив образком и наградив – кого Георгиевским крестом, а кого медалью.

Затем, встав по центру, громко произнёс:

– За вашу геройскую службу и нанесение серьёзного контрудара Южной германской армии после Горлицкого прорыва весной этого года, жалую командующего армией генерала Щербачёва орденом Святого Георгия третьей степени, – надел крест на шею растерянно склонившего голову генерала.

Опомнившись и придя в себя, Щербачёв скомандовал:

– Слушай на краул! Во славу державного вождя – ура! – и солдаты дружно закричали «ура!»

Ознакомившись с картой, Николай надумал осмотреть Печёрский пехотный полк, находящийся в непосредственном соприкосновении с противником.

– Ваше величество, это опасно, – опять растерялся Щербачёв. – Только вчера они вели бой с неприятелем и подверглись интенсивному артобстрелу, – сделал попытку отговорить государя от инспекции полка.

Но император РЕШИЛ.

– Ничего, Дмитрий Григорьевич. Где наша не пропадала… Уверен, ничего плохого не случится, – бросил взгляд на сына, в свою очередь умоляюще глядящего на отца. – Тем более и цесаревич со мной поедет, – вверг в шок генералов.

Оставив мотор в лесу, Николай с сыном, небольшой охраной и несколькими генералами направились к поспешно строившемуся батальону, выведенному с позиций на отдых.

– Вражеский аэроплан, – побледнев, указал на далёкую точку в небе Щербачёв.

– Да не волнуйтесь, Дмитрий Григорьевич. Я же сказал, что всё будет хорошо, – подошёл к построенным солдатам.

– Братцы, я счастлив, что вместе с наследником встретился с вами недалеко от боевых позиций. От всего сердца благодарю за службу России, – с трудом справился со спазмом в горле и набежавшими на глаза слезами. – Всем вам, ребята, и здесь присутствующим, и находящимся в окопах – сердечное моё спасибо, – пошёл по рядам, раздавая образки и награды.

Алексей шёл рядом с отцом, уважительно глядя на недавно вышедших из боя солдат и прислушиваясь к не такой уж далёкой канонаде.

Вражеский самолёт, покружив над русским окопами, сбросил две бомбы и улетел.

Вскоре опустились сумерки, автомобили, следуя за головным, с показывающим дорогу офицером генштаба, на скорости направились в сторону населённого пункта Богдановка, где на станции ожидал литерный поезд.

К огромному восторгу наследника, вновь заплутали в темноте, где-то свернув не на ту дорогу. Два раза меняли направление и, наконец, увидели пристанционные огни. Это оказался городишко Волочиск.

Ясное дело, на станции поднялся переполох, а в автомобилях смех и шутки. Представители генштаба алели лицами, что было заметно даже в темноте, стыдясь за своего товарища.

Видя довольное лицо сына, император соизволил пошутить: