Держава. Власть в истории России

К середине XVII века в состав России вошли Западная Бурятия, Забайкалье, началось освоение Приамурья. В июле 1643 года по Лене и Алдану в далекий поход отправился отряд якутского головы Василия Пояркова. 132 землепроходца, оставляя людей в острожках спустились по Зее и вошли в устье Амура. Весной 1645 года отряд Пояркова вышел в Охотское море и после четырехмесячного плавания с северного побережья в середине 1646 года вернулся в Якутск, в который пришли 50 человек. Тогда ж были составлены географические карты Сибири и Дальнего Востока.

Зимой 1641 года из Якутского острога на Оймякон вышел отряд служилого человека Михаила Стадухина из пятнадцати человек. В составе отряда был Семен Дежнев. Через два года отряд на морских судах кочах по Индигирке вышел в Северный Ледовитый океан и вошел в устье реки Колымы. В 1645 году Стадухин с богатой добычей соболей вернулся в Якутск. В Нижнеколымском остроге остался Семен Дежнев. Откуда во главе казачьего отряда он пошел на поиски Анадырь-реки, о богатствах которой ходили легенды. В июне 1648 года экспедиция вышла в море. К осени 7 кочей достигли крайней оконечности Азии – Большого каменного носа, через 250 лет получившего название мыса Дежнева. Семен Дежнев докладывал в Якутск:

«А с Колыми реки идти морем на Онандырь реке и есть Нос. Против того Носу есть два острова, а на тех островах живут чухчи. А лежит тот Нос промеж сивер на полуношник, а с русской стороны Носа речка, становье у чухи делано, что башня из кости китовой, и Нос воротит круто к Онандыре реке под лето».

В сентябре 1648 года два коча Семена Дежнева достигли Тихого океана. Семен Дежнев с товарищами совершил великое географическое открытие, пройдя из Северного Ледовитого океана в Тихий, доказав, что Азия и Америка разделяются проливом.

В октябре 1648 года коч Семена Дежнева вынесло на берег в районе Олюторского залива. Два месяца 25 дежневцев по бездорожью вдоль берега шли на север в поисках реки Анадырь –

«И пошли мы все в гору, сами пути себе не знаем, холодны и голодны, наги и босы. А шел я, бедный Семейка, с товарищи до Анандыри реки ровно 10 недель, и пали на Онандырь реку вниз близко море. А река Онандырь не лесна, и соболей по ней мало, все тундра и камень. А рыбы красной приходит много, и та рыба внизу Онандыру от моря идет добра, а вверх приходит худа, а назад к морю не выплывает».

После зимовки оставшиеся в живых 12 человек на самодельных лодках поднялись по реке на пятьсот верст и заложили Анадырский острог, начав освоение Чукотки и Камчатки. Сухопутная дорога от Нижнеколымска до Анадыря также была проложена.

Весной 1662 года, после почти пятнадцатилетнего отсутствия Семен Дежнев с 150 пудами моржовой кости и огромным количеством пушнины вернулся в Якутск, откуда отправился в Москву, где «за ясачную прибыль был поверстан в атаманы».

Вернувшись в Якутск Семен Дежнев составил подробный отчет о своих путешествиях и открытиях и передал его якутскому воеводе. До правления Петра Великого оставалось полвека и «царевы слуги», как обычно, делали что хотели, игнорируя интересы Державы. Документы о великом географическом открытии пролежали у якутских воевод сто лет, пока в 1736 году были обнаружены историком Второй Камчатской экспедиции Г. Ф. Миллером.

Семен Дежнев снова приехал в Москву с «соболиной казной» в 1671 году, где и скончался через два года. Сохранилась его челобитная царю Алексею Михайловичу:

«На государевых службах многие годы всякую нужду и бедность терпел, помирал голодной смертью, сосновую и лиственную кору ел; голову свою складывал, раны великие принимал, холод и голод великий терпел». Только в 1898 году по случаю 250-летия со дня открытия Берингова пролива Русское Географическое общество смогло достучаться до министров Николая Второго о названии Восточного мыса мысом Семена Дежнева. Выдающийся российский писатель В. Распутин писал о подвигах С. Дежнева, Е. Хабарова, С. Крашенинникова и десятках других русских землепроходцах и мореходах:

«Без дорог, двигаясь только по рекам, волоком перетаскивая с воды на воду струги и тяжелые грузы, зимуя в ожидании ледохода в наскоро срубленных избушках в незнакомых местах, и среди враждебно настроенного коренного кочевника, страдая от холода, голода, болезней, зверья и гнуса, теряя с каждым переходом товарищей и силы, пользуясь не картами и достоверными сведениями, а слухами, грозившими оказаться придумкой, нередко в горстку людей, не ведая, что ждет их завтра и послезавтра, они шли все вперед и вперед, все дальше и дальше на восток. Это после них появляются и зимовья на реках, и остроги, и чертежи, и записи «расспросных речей», и опыт общения с туземцами, и пашни, и солеварни, и просто затеси, указывающие путь, – для них же все было впервые, все представляло неизведанную и опасную новизну».