Держи меня крепче (СИ)

— Молчу-молчу, — заверил его пострадавший. — Но бутылки-то чего раскидывать?..

— Ладно, тихо ты. В Афгане тебя, значит, изжить не смогли, а тут такая мелочь…

— Всё уже. Сказал же, нормально я.

Я сразу прониклась к потерпевшему уважением. Он вскочил на ноги, отвергнув помощь в виде руки напарника, и сообщил в микрофон:

— Чисто. Ложная тревога.

Второй почесал намечавшуюся залысину и направился на выход, пряча оружие под полы пиджака. Его друг подрыгал спиной, и направился следом. Замок в двери щёлкнул, а мы ни живы, ни мертвы, наконец-то, выдохнули. То есть выдыхала я одна, а Артём приложился к бутылке. Оторвавшись от неё, он передал мне алкоголь, но я отказалась:

— Это плохо заканчивается.

Шер задумался, кивнул и отложил бутыль.

— Я думал, ты сейчас родишь от страха, — улыбнулся он.

— Я на беременную похожа? — я и не замечала, что у меня есть животик. Гляди, и на диету посадит меня сейчас.

— На беременную? — заинтересовался муженёк.

Его рука опустилась мой живот, я её сразу же скинула и выскочила из-под кровати, пробурчав себе под нос:

— Извращенец, — чего Шер не услышал, надеюсь.

— Даже обследовать до конца не дала, — огорчился он, выползая следом.

— Держи свои руки от меня подальше, — вот сама не знаю, с чего вдруг я такая смелая стала.

— Ты кажется, хорошо головкой приложилась, — преследующая меня рука теперь покоилась на моём исстрадавшемся лбу, — вот и не помнишь, что я — это будущее медицины. Могу диагноз поставить на раз-два-три.

Я лишь устало закатила глаза. Знаем мы его диагнозы. Проходили. Стряхнув руку со лба, я встала и отошла подальше от устрашающего субъекта.

— Не надо. Как-нибудь перебьюсь без осмотра такого светила отечественной медицины, как ты.

Для пущего эффекта я сложила руки на груди и состроила суровое выражение лица (насколько мне это удалось — нахмурила брови, поджала губы, раздула ноздри и сощурила глаза), чем вызвала у Артёма бульканье. Он поднял на меня взгляд, всё ещё лёжа и утопая в ковре, но увидев моё лицо, тут же свернулся в позу младенца и стал подвывать.

— Что смешного?

— Ни…ни…чего…

— Весьма сомнительно.

— Угум… — не унимался он, поглядывая на меня.

— Перестань!

— Ага…

Решив, что общаться с неадекватным человеком бесполезно, я направилась на выход. Сбегу с вечеринки и сам пусть разбирается со всеми проблемами.

Но сбежать не удалось. Не потому что Артёмка, в лучших традициях заботливых мальчиков, решил меня остановить и не дать мне уйти, а просто дверь оказалась запертой. Причём на ключ. Это охранники закрыли, только сейчас вспомнила я.

Я недовольно попинала дверь под звуки, издаваемые корчащимся выпендрёжником, и, расстроившись, стекла по дверке на пол. Теперь мы в ловушке. Кто же нас выпустит? А может через окно? Я метнулась к нему, но оказалось, что мы находимся на третьем этаже. Как только добрались сюда? Опять я пропустила этот момент, потому что в то время, как он меня тащил мокрую из ванной, я занималась поиском ответов на риторические вопросы и не замечала ничего вокруг.

Стена снаружи прямая, без всяких пожарных лестниц и намёков на выступы, так что спуститься отсюда не получится. Даже если и была вероятность, всё равно окно выходит на задний двор, где сейчас толпа гостей. Незамеченными проскользнуть по стене человеком-пауком не получилось бы в любом случае. В общем, тупик. И телефона нет. А так я могла бы позвонить Егору и попросить спасти свою беспечную сестрёнку.

Перевалившись через окно, я решила прикинуть, сколько метров до земли. Прыгать я не собиралась, но, мало ли, а вдруг удастся уговорить склонить к подобным действиям Шера, он же тренированный, авось не расшибёт себе ничего, сгруппируется там, а если на макушку приземлится, то всё равно не страшно, своим мозгом он и так не пользуется. Если он у него есть вообще. Его отсутствие Шер активно доказывает с завидным постоянством. Например, прямо сейчас. Он подскочил ко мне и отволок на середину комнаты.

— Ты дура? Это же третий этаж.

— Я в курсе.

— И всё равно хотела прыгать? — он смотрел на меня, как на умалишённую, хотя кто из нас двоих тут такой, сомнений не вызывает.

— Нет, конечно!

— Не надо делать слишком честные глаза, это тебя выдаёт с потрохами, — уверенно заявляет он и в придачу ещё и головой кивает.

— Но я, правда…

— Молчи уж лучше, врушка. Знаешь, суицид — не выход, даже если ты теперь и… — он сочувствующе оглядел меня.

— Что я? — пришлось переспросить, потому что договаривать он не собирался.

— Ну, ты… Жаль, конечно, но, между прочим, некоторые даже будучи инвалидами живут и даже радуются жизни! — он назидательно поднял вверх указательный палец, старательно отводя глаза.

— В смысле… инвалидов? Я… инвалид?.. — обморок был бы сейчас кстати.

— Нет! Поэтому надо радоваться! — на лице моего принца появилась дебильная извиняющаяся (извиняющаяся?) улыбка.

— Чему радоваться?

Я его сейчас сама из окна выброшу, если он и дальше будет увиливать.

— Ну вот… — он дал мне в руки складное зеркальце в пластмассовом футляре.