Держи меня за руку

Я говорила с ним стоя, даже не сняв с плеча сумку. Пора было уходить, но я знала, что выйти из кабинета Лу означало поставить в этой истории точку. Мне не хотелось. Если бы Лу решил выставить меня, я бы стала сопротивляться, но он просто хрустел чипсами.

– Еще увидимся, – сказала я наконец.

– Береги себя, Сивил Таунсенд.

Выходя из конторы, я задавалась вопросом, ощущает ли кто-то еще такую же пустоту с тех пор, как закончился суд. Я была до того погружена в мысли, что даже не обратила внимания на женщину, прошедшую мимо. Это была миссис Сигер. Когда я сообразила, чья это копна рыжих волос, нас разделяло уже приличное расстояние. Я еще немного постояла на пронизывающем ветру возле машины, глядя ей вслед и слушая затихающее цоканье каблуков по асфальту. Мне хотелось окликнуть ее, узнать, решится ли она подойти и поговорить или же злость на меня перевесит. Я сказала бы ей, что теперь понимаю: творя добро, порой напрочь забываешь одну важную вещь. Люди, которым ты помогаешь, имеют право жить своей жизнью.

51

Я начала работать у папы в январе 1974 года. Шла послепраздничная неделя, и в его приемной толпились пациенты. Проходя по комнате, переполненной людьми, которых я знала с самого детства, я вдруг подумала, как тесно мы все друг с другом связаны. Матушка Купер из церкви. Мистер Джонс из почтового отделения. Дена из хозяйственного магазина. Все они ждали приема у моего папы, полагались именно на него, столкнувшись с недугом. Я не планировала здесь оказаться, но такое решение выглядело логичным. Папе нужна была помощь, а мне – какое-нибудь занятие. К тому же работа мне нравилась. Мы быстро поладили с папиным новым ассистентом, и, несмотря на опасения, что пациенты настороженно отнесутся к дочке врача, на деле они, похоже, доверяли мне тем сильнее. Иногда люди заводили разговор, когда я измеряла давление. Я слушала их, записывала информацию в медкарту, а потом обсуждала услышанное с папой. Тот кивал и спрашивал: «Это он сам тебе рассказал?» Даже папа был удивлен, с какой готовностью пациенты мне открываются. Забота о них приносила мне радость. Дело несложное, да еще и возможность пошевелить мозгами.

– Пап, я провела мистера Джонса в первый кабинет.

– Надо взять у него кровь. Подготовишь тележку?

Папа обладал невероятной способностью запоминать мельчайшие детали о пациентах. Он приходил на работу рано и перечитывал карточки всех, кто записан на этот день. Каждый пациент хочет, чтобы его помнили. Человек отвечает обстоятельнее, если спрашиваешь: «Ваши боли в груди еще не прошли?» Я проработала у папы всего пару недель, но успела многому научиться.

Вечером того дня я помогла навести порядок в кабинетах, поболтала с Глендой, пока та выключала повсюду свет. Пару часов назад в клинику заезжала мама. Привезла новую картину, для которой мы не могли подыскать подходящее место. Лучшим маминым творением эту картину не назовешь, но она была не слишком замысловатой и в приятной голубой гамме. Самое то для рабочего пространства.

– Слишком уж много тут голубого. У людей возникнет чувство, что они сейчас в небо провалятся.

– Я ведь передам это маме, Гленда.

– Пожалуйста. Мне все равно.

Мы захихикали.

– Пойду запру двери.

Я сняла с крючка связку ключей, и тут в приемную вошел Тай.

– Привет.

– Ты чего явился, сынок? Заболел? – Гленда выглянула из окошка над стойкой.

– А что, похоже?

– У него всегда такой вид, – вставила я.

– Просто я от природы красивый. Сивил, ты давно разговаривала с Уильямсами?

– Да, а что?

– Зашел сказать, что Мэйс завтра уезжает.

Я слышала, что миссис Уильямс и девочки уже переехали в Рокфорд, но о планах Мэйса ничего не знала. Не хотелось в который раз лезть в их жизнь, но я уже скучала по Эрике и Индии и сожалела, что не попрощалась с ними как следует.

– Ты до сих пор с ним на связи? – спросила я, постаравшись заглушить боль от того, что они общаются у меня за спиной.

Тай кивнул.

– Мэйс наконец-то нашел там работу и уволился с фабрики. Завтра сдает ключи от квартиры. Я подумал, ты захочешь попрощаться.

– С чего ты это взял?

Тай склонил голову набок, и я возненавидела его за то, что он так хорошо меня знает. Я прикоснулась к раме маминой картины, прислоненной к стене. Гленда попала в точку: мне и правда казалось, что я сейчас провалюсь в небо.

* * *

На следующее утро Тай привез меня в Дикси-корт, а сам остался в машине.

– Я быстро, – сказала я, глядя, как он потирает замерзшие ладони.

Дверь оказалась распахнута. Квартира опустела, и на это тяжело было смотреть. Я старалась не вспоминать, как тщательно мы подбирали мебель, о кресле миссис Уильямс и о диване, укрытом вязаным пледом. В гостиной слабо пахло потом, от окна несло холодом. Значит, отопление уже отключили.

Из другой комнаты вышел Мэйс с небольшой коробкой в руках. Увидев меня, он аккуратно поставил коробку на пол, подошел и обнял меня. Я вздрогнула – то ли от холода, то ли от волнения. Мэйс прижался губами к моему уху.

– С Таем приехала?

Я кивнула.

– Парнишка тебя любит. Ты же об этом знаешь?

Ответить я не смогла. Мэйс погладил меня по щеке.