Держись от меня подальше

— Дайвер надел грузовой пояс и активно выдыхал воздух. В это время велась запись сигналов, направленных в его сторону. Они использовали микрофон для записи эха от сигналов дельфина, а затем передали их на расшифровку специалисту по акустической физике, создателю аппарата по визуализации звука, — я восхитилась, захотелось этот аппарат себе. Я бы тогда могла «видеть» глазами животного. Например, собак. — Основной принцип работы аппарата заключается в преобразовании звуковых вибраций в колебания воды. Учёные загрузили последовательность ультразвуковых эхолокационных сигналов дельфина в аппарат, поставив камеру в режим воспроизводства видео. На поверхности воды им предстала некая смутная форма. Неунывающие исследователи проиграли видео назад. Кадр за кадром, — папа умело рассказывал, жестикулируя, что даже малявки заинтересованно прислушались, — и через некоторое время увидели, — он сделал трагичную паузу, — смутный силуэт человека!

— Ого! — я была поражена.

— Ну, дельфин зе смотлел на человека, а если в нём слон!..

— Или Шлек! — громко поддакнула сестричка.

На нас стали шикать соседи, призывая к тишине. Папа невозмутимо продолжал:

— Эхолокация позволяет дельфинам «увидеть» тени объектов, и даже очертания их поверхности. То есть исследователи смогли разглядеть даже грузовой пояс, с которым он нырял. Конечно, не без компьютерной графики.

— Дядя Стас сам такое налисует на компу-утере.

«Дядя Стас» вообще оказался их героем, у него был принтер, и он печатал мелким разукрашки, чтобы они его не терроризировали.

— Дети, — махнул на них обречённо Род. — Дельфины кодируют картинки эхолокационными сигналами, тем самым пользуются звуко-визуальным языком — языком картинок, которыми они делятся друг с другом.

Делиться друг другом образами — это как мечта. В словах людей слишком много лжи, а если бы мы как дельфины делились картинками, то мир стал бы проще и лучше. Пища для ума оказалась очень вкусной, и довольный папа перевёл внимание на шоу, а потом вспомнил ещё один интересный факт:

— А ты знала, что Индия признала дельфинов личностями? Но такими, которые не относятся к человеческому роду.

— Божествами?

Ответить ему не удалось, «гаитяне» приступили наконец-то к представлению дельфинов. Они называли имена, и те прыгали через подвешенные над бассейном обручи!

С первым же прыжком мы осознали, почему фанатка дяди Макса билетёрша усадила нас в первый ряд. А также почему остальные люди сидели в дождевиках. На нас полетели все брызги, я даже услышала, как соседка сзади, пыхтящая тётенька в красном дождевике, сказала своему пухлому сыночку: «Так им и надо».

Смешно оказалось всем, даже «гаитяне» шутковали о нас со сцены, привлекая к мокрым как котятам, мне и папе, внимание всего зала. Дети смеялись, разве что пальцами не тыкали, а вот их мамы бросали на папулю весьма заинтересованные взгляды — его белая приталенная футболка, сидящая на нём в обтяжку, намокла, и выглядел он не хуже Брэда Питта. Танька с Костиком были на седьмом небе от счастья. Тут им и дельфины, и водные процедуры. Только я ощущала себя не в своей тарелке, и скукожилась от прохлады. Где-то на галёрке гоготала несуразная женщина, но сидящий рядом с нею дядя Макс ржал над нами громче всех. «Как конь,» — прокомментировал папа.

Дельфины показывали все свои умения: прыгали через обруч, плавали по кругу и делали сальто в воздухе по команде, а иногда непослушно уплывали, чем вызывали смех у публики. Потом они рисовали кистями на бумаге, которую держали для них ведущие, а после оба шедевра продавали на аукционе. Яркость и динамичность дельфиньего рисунка, а также спонтанность, наводили на мысль о фовизме.

«Гаитяне» сказали, что картины дельфинов приносят большую удачу, Макс зажёгся идеей купить себе одну из картин. Прознав об этом, папа решил выкупить её себе, во что бы то ни стало. И купил, что Макс только злобно таращился на нас.

Наши детки тут же выклянчили рисунок, и долго не могли поделить его между собой, в итоге с треском разорвав пополам. Начался ор. Папа чувствовал себя неловко. Но рядом сидящие мамули подрывались с мест, чтобы помочь моему папуле успокоить своих «новоприобретённых детей». На меня они косились с недовольством, а я помогать не спешила — всё равно не знаю, как обращаться с маленькими взрывчатками. Не хотелось, чтобы они взорвались в моих руках. Я за безопасность. Особенно, собственную. А меня отругали сквозь зубы: «Нарожают малолетки, а потом не знают, как растить!» Дядя сверху тоже веселился, и даже не думал помочь. Папе срочно пришлось объяснять, что это не наши дети. Путаные объяснения прервали сами виновники:

— А чьи мы? Шлека? А-а-а!

Чувствую, нас бы вообще выгнали. Но спасло нас то, что началась лотерея. Перед входом в помещение мы все кинули корешки билетов в огромную урну, и сейчас дельфины крутили эту урну, а потом, нажав на большую кнопку, должен был быть выбран билет-победитель, владелец которого мог подойти к дельфинам, потрогать, сделать фото на память. Все заинтересованно ожидали услышать своё имя, и забыли о нас.