Держите огонь зажженным

– Предателей много. Да и технологии ЦРУ и Моссад срабатывают, особенно если государственность в стране пошатнулась по каким-то внутренним причинам или при внешнем воздействии. В 2001 ИНА[39] сообщило, что Саддам создает армию аль-Куд, чтобы освободить Иерусалим. Мы, конечно, знали об этом и раньше и поддерживали его. Чувствовать себя свободными на нашем Ближнем Востоке можно, лишь избавившись от сионистов. Но шайтан! Как это преподносилось в прессе – бравурная глупая пропаганда по телевидению настраивала иракцев против. Да и воевать никто не рвался. Арабы вообще не любят воевать, хотя только и делают это. Парадокс. – Тарек взлохматил волосы. – В Сирии больше всего воюет не армия, а ополченцы. Начинают шевелиться только, когда враги приходят к тебе в дом. В современном мире, если ты лишь заикнешься, что ты миролюбив и не хочешь ни с кем воевать, – это прозвучит как приглашение к вторжению. А Ирак последние годы стал вообще проходным двором. Это напоминает времена вашей Гражданской войны, если я правильно помню историю СССР. То красные, то белые, то зеленые… Обыватели только успевали флаги менять, чтобы их к стенке не поставили первые, вторые или третьи.

– Так что с армией? Я помню эти сообщения ИНА. Ты ведь это к чему-то сказал.

– К тому, что в Женеве к Барзану подкатывался «переговорщик» из одной арабской страны, который передал озабоченность Израиля наличием у нас больших запасов оружия, скопившихся после восьмилетней войны. Шпион этот, конечно, моссадовский был. Кстати, араб, – он подозрительно, скорее по привычке покосился на Кабира. – Ты ведь не араб? Неужели русский? Признайся, у тебя ведь есть арабские корни.

«Тверские», – хотел уточнить Петр, но молча покачал головой.

– Так вот. Идея с народной армией была хорошая, но воевать никто не стал бы, да и против израильтян это не так уж и просто. Они ребята цепкие.

– А что хотел тот фальшивый араб от Барзана? Это же сводный брат Саддама? Барзан Ибрахим аль-Тикрити?

– Он самый. А этот тип намекал, что Израиль не против договориться, как открыто, так и тайно. Но с ними нельзя договариваться! – Забывшись, Тарек достал сигарету, но вспомнив про духоту, раздраженно бросил сигарету на папку с фотографиями. – Саддам это знал как никто другой. Но все талдычили, что это лишь его упрямство и не стоит искать руку Запада или Израиля там, где ее нет. А Саддам просто не хотел ждать, когда они придут к нам в дом, и хотел напасть первым. Пошла атака на Хусейна – через Удея, через Олимпийский комитет, через Египет. Сулили отмену санкций. Лишь бы договорились с Тель-Авивом. Саддам написал записку Удею, в которой высказался по поводу египетских посреднических попыток: «…К шайтану их и тех проклятых арабов, которые им подыгрывают. Наша дверь закрыта». Он не отказывался вести переговоры по поводу санкций, но не хотел ничего слышать о примирении с Израилем.

Петр хотел было поинтересоваться, откуда мог знать содержание этой записки Тарек, но сказал другое:

– Дверь всегда можно выбить! Закрывают обычно от приличных людей, а не от грабителей, ведь у тех есть отмычки, да и просто крепкое плечо. – Он с тоской поглядел на пачку сигарет. – У нас тут есть что-нибудь пожевать?

– На, не страдай, – дотянувшись до столика, Тарек взял плошку с орешками.

– Саддам использовал помощь американцев, – напомнил Петр, – когда сцепился с Ираном, получал химическое оружие и бактериологическое, кинулся на Кувейт и тут же получил по рукам. А потом стал поднимать голову, чтобы показать, кто в доме хозяин. Вот этого ему и не простили. Потому и казнили так спешно. Даже тридцать суток не выдержали, хотя суд давал отсрочку. Талабани сказал, что повесить Саддама надо как минимум двадцать раз по числу покушений на Талабани.

Тарек не прореагировал на слова Петра о том, что Хусейн пользовался помощью американцев, но тревожно нахмурился. Личность Саддама для него оставалась неприкосновенной. Петр спросил:

– А что с оружием массового поражения? Неужели Саддам не хотел его создать?

– Конечно, у нас есть институт по атомным исследованиям. И проект о создании атомной бомбы существовал. Но его заморозили за много лет до вторжения. Я разговаривал с некоторыми физиками по долгу службы, и они твердили об этом, хотели все восстановить, чтобы получать зарплаты повыше за исследования. Они писали разные невероятно объемные отчеты о том, что могли бы делать, рассчитывали на финансовые вливания. Эти отчеты можно было бы принять за реальную работу по ядерному вопросу.

Тарек выглядел усталым. Он потер лицо крупными ладонями.

– Ну же, давай, что я должен подписать? – спросил он, отняв руки от лица.