Держитесь, девушки!

Разговор с Иларией как-то странно повернул для меня само понятие времени – вроде это рулон ткани, который можно скручивать и раскручивать. Раскрутишь – выйдут столетия, а свернешь – края окажутся на удивленье близки друг другу! Получалось, что мои черты характера как-то связаны с разбойником Кудеяром и вообще с тем, что означает сложное слово «менталитет»…

Наконец я попала в родной подъезд. Мне хотелось сразу же зайти к Вальке с предложением включить в дело бабу Тосю, но я знала, что бабка рано ложится спать. К тому же дома в этот час бывала Валькина мать, а при ней обсуждать вопрос не стоило. Не то чтобы она могла нам помешать, но я, наверное, немного ее стеснялась. Да и моя мамочка уже могла волноваться, где я.

Но все-таки ей придется подождать лишние десять минут. Мне надо заглянуть на чердак, проверить, есть ли бомжи. В прошлый раз я разрешила двоим остаться на ночь, так вот не навели ли эти двое полный чердак товарищей. В таком случае очищать территорию будет еще неприятнее, чем обычно, – после разговора с Иларией о том, что люди должны помогать друг другу. Но все неприятное лучше делать сразу. Зато потом весь остаток вечера можно провести в квартире, уже не думая о чердаке.

Возле последнего этажа я, как всегда, затаилась. И сразу услышала: кто-то плачет, тоненько, но отчаянно, как говорится, взахлеб и навзрыд. Женщина либо подросток – вот каких, значит, бомжей мне сегодня придется гнать! Ох и тяжела ты, солдатская служба!

Мой взгляд уперся в дверь бывшей Нютиной квартиры, а ныне мастерской одеяльных бизнесменов: этим-то можно не считаться с законом, они дали взятку и думать себе не думают, что заниматься производством в жилом доме запрещено. А я должна гнать несчастных бомжей, представляющих собой куда меньшую угрозу пожарной безопасности…

Но каково же было мое удивление, когда, выйдя из-за угла, я обнаружила на нижней ступеньке чердачной лестницы Нюту! Ту самую, неизвестно куда пропавшую Нюту, мою школьную подругу, которая семь лет назад продала бизнесменам свою квартиру…

– Нютка! Это ты или не ты?

– Мальвина! – Она подняла залитое слезами лицо, и даже в тусклом подъездном освещении стало видно, насколько подруга изменилась. Конечно, семь лет – это срок, но почему к двадцати пяти годам человек должен становиться существом как будто без возраста, потрясающе худым и бледным?! Страшно сказать, Нюта была похожа на мертвеца…

– У тебя что, туберкулез? – с ходу ляпнула я первое, что пришло в голову.

– Нет, наверное, – вздохнула Нюта. – Хотя не знаю, я ведь не проверялась! А там были такие условия… Ты вот сейчас спросила, Мальвина, я это или не я… А мне самой непонятно!..

– Что тебе непонятно: ты это или не ты? Перестань кивать, Нютка, или я подумаю, что ты сбежала из психбольницы!

– Хуже. В психбольнице лечат, а там здоровых делают больными. Я знаю, что мне недолго жить, но я хочу умереть дома, в своей квартире!

– Подожди, Нюта, я не понимаю… – Я уже поняла, что подруга пережила какие-то серьезные испытания. – Где ты была до сих пор? И кто тебе сказал, что ты скоро умрешь?!

– А разве не видно? Я насквозь больная, Мальвина, не знаю, туберкулез это или еще что-нибудь. А где я была до сих пор… в Церкви Избранных, не слышала о такой?

– В церкви?! – еще больше удивилась я.

– Это секта, она так называется… Я попала туда почти сразу, как мы кончили школу. Бабушка тогда болела, но она могла бы еще пожить, если б не я… если бы не это мое желание – уйти в секту!

– Ты не послушалась бабушку?

– Понимаешь, меня убедили, что там людям открывается истина. Вот я и стала бывать у них чаще и чаще, а бабушка все переживала и в конце концов умерла.

– После этого ты продала квартиру… а деньги отдала в секту?

– Естественно. – Безнадежный вздох потряс худенькую, как былинка, Нюту. – Продала и уехала из Москвы… вместе с «братьями и сестрами…»

– Куда ж вы поехали? – тихонько спросила я, боясь еще сильнее разбередить рану.

– Далеко. В один городок в Сибири, почти деревню… Мы там жили… – Нютино бледное лицо вновь исказилось гримасой плача, я села рядом с ней на ступеньку и прижала ее, трясущуюся, к себе – туберкулез так туберкулез, какая разница! И насколько же она была легкой, в ней, наверное, не набралось бы и тридцати килограммов. Ясно, как они жили в этом самом маленьком городке, раз им даже есть не давали, а вкалывали они наверняка под завязку. А ведь Нюта с детства была слабенькой…

– Теперь я выработалась до донышка, – словно читая мои мысли, продолжала она. – И меня отпустили. Я теперь никому не нужна, и хорошо, и правильно. Из-за меня погибла бабушка, и сама я пропала тоже из-за себя. По своей вине. Только я хочу умереть в нашей квартире, где родилась и выросла, – Нюта с фанатичным блеском в глазах уставилась на дверь бизнесменов.

– Нюточка, но ведь ты продала квартиру… Сейчас там живут новые хозяева, это их собственность…